Война диверсантов
Шрифт:
Купец умышленно не стал договаривать, что именно последует за вторым «либо», давая Карагоеву возможность самому это осознать. Поняв, что прикидываться несчастной жертвой бандитского беспредела больше смысла нет, Карагоев сел поудобнее, откинувшись спиной на стену.
– А что ты мне сделаешь? – нагловато ухмыляясь, поинтересовался он. – Два раза убьешь, что ли? Не получится. А один раз эту неприятность как-нибудь переживу.
Демидов понимал, что боевик прав. Когда много и часто убиваешь других людей, своя жизнь чаще всего перестает быть ценностью. А сидевший перед ним бандит убивал,
– А ты можешь ничего больше не говорить, – подал голос Митрич. – Железных дорог здесь нет, а станция только одна. Так что мы и без тебя все знаем. И про Аслана твоего выясним. Ты ведь у него не один приспешник? Вот и найдем более сговорчивого… Передохнули, бойцы? – спросил он у разведчиков. – Тогда пошли…
Старик не спеша поднялся и направился к выходу.
– Митрич, а с этим-то что делать? – удивленно спросил Локис, указывая стволом ВСК на Карагоева.
Старик на несколько секунд задумался, стоя в проеме выхода. Солнце, которое уже довольно высоко поднялось над горами, освещало его грубое, багровое лицо. Его было можно хорошо рассмотреть.
– Постой, а ведь я тебя тоже знаю, – внезапно оживился пленник, пытаясь подняться на связанных ногах. – Ты ведь…
Договорить он не смог. Митрич вдруг решительно шагнул к пленному, что-то доставая на ходу. Десантники не успели ни среагировать, ни даже сразу понять, что задумал Митрич. Он нагнулся над Карагоевым и сделал какое-то неуловимое движение правой рукой. Связанный человек выгнулся дугой и захрипел. На мгновение его глаза округлились от ужаса, но уже в следующую секунду начали стекленеть, изо рта по подбородку побежала тоненькая струйка крови. Еще через мгновение тело бандита обмякло и сползло по стене. Митрич распрямился, вытирая об рукав штормовки финку.
– Никчемный был человечишка, – равнодушно проговорил он. – Такому и жить незачем. Пошли, ребятки…
Разведчики, подавленные таким простым и обыденным убийством, потянулись за своим проводником. Конечно, в душе каждый из них понимал, что Митрич все сделал правильно, но что-то скребло на душе. Все-таки, несмотря на все правила, наставления и инструкции, они «работали» на территории своей страны, а не в тылу врага…
Глава 19
К вечеру, когда солнце начинало клониться к ледникам Дотах-Кая и Бу-Ульгена, перекатываясь к вершинам горного массива Клухор-Кая, Митрич предложил сделать привал на опушке густого пихтарника. Со склона было видно зеркало какого-то небольшого озера.
– Тут самое удобное место, – сказал старик. – Передохнем трошки, и вперед. Тут недалече до станции осталось – километров пятнадцать, не больше.
– Водишь ты нас, Митрич, как Сусанин поляков, – пробурчал Купец, опускаясь на камни, поросшие толстым слоем мха. – А толку от этого хождения – ноль
– Ты, милок, все ворчишь, ворчишь, – насмешливо ответил старик, – а того не поймешь, что я не просто так все это делаю. Ты сам посуди: те, кого мы в провале обстреляли, не с Филькиной горы пришли…
– С какой еще Филькиной горы? – удивленно вскинул брови Демидов.
– Ну, не издалека, значит, – поморщившись, пояснил Митрич. – Что-то у них там спрятано.
– Оружие, конечно, что же еще? – хмыкнул Локис, вскрывая банку тушенки и поддевая первый кусок лезвием ножа. – Это же и ежу понятно…
– Во-о-от, – протянул старик довольно. – А значит, база у них где-то неподалеку. Сам подумай, далеко с оружейными ящиками уйдешь? Да и минометы, если помнишь, стебанули быстро. А минометы, точно тебе говорю, немецкие…
– Это я уже слышал, – отмахнулся Купец. – Я тебя спрашиваю, какого хрена мы вокруг этой станции ходим кругами, как коты возле кринки со сметаной?
Митрич на минуту оторвался от развязывания своего альпийского рюкзака и внимательно посмотрел в глаза Демидову.
– Тут за пихтарником шоссе старое, – проговорил он наконец. – По нему давно никто не ездит. Так вот, если по серпантину подниматься, то до станции часа два чапать. А если по моей тропке пойдем, то меньше часа на подъем уйдет. И выйдем мы там, откуда нас никто не ждет. Понял теперь, зачем я вас по склонам уже сутки таскаю?
Демидов скривил губы, но ничего говорить не стал. Некоторое время все молча перекусывали. Слышался только легкий скрежет лезвий ножей о стенки и днища консервных банок.
– Слушай-ка, Митрич, – неожиданно обратился к старику Локис, тщательно пряча пустую консервную банку под валун и вытирая нож, – а что ты об этом Карагоеве вообще знаешь?
– А тебе зачем? – вопросом на вопрос ответил старик, тщательно выскребая хлебной корочкой остатки консервированной каши с мясом.
– Да я так понял, что он тебя тоже узнал…
– А меня тут все знают, – отозвался старик, стрельнув из-под кустистых бровей взглядом в сторону Володи. Локису даже показалось, что в глазах у Митрича в этот момент была неприязнь и даже злость.
– Я же сказал, – проворчал Митрич, – что он – никчемный человечишка. Бандит. У него руки не по локоть, а по самые плечи в крови. Да и потом, его все равно надо было ликвидировать. Или вы собирались таскать его за собой по горам? Или, того смешней, – отпустили бы с миром?
– Никто его отпускать не собирался… – попытался вступиться за приятеля Демидов, но старик не дал ему договорить.
– Вот тогда и молчите, – сурово прервал он капитана. – Распустили нюни. Тоже мне разведчики! Если бы мы в войну так воевали, ни в жисть не победили бы немца… Ладно, хорош трепаться, двигаться надо. До темноты следует успеть к станции выйти…
Он было направился к пихтовому лесу, черневшему на склоне, но в этот момент раздался встревоженный голос Сани Ефимова:
– Командир, подойди сюда!..
– Что там у тебя? – недовольно проговорил Купец, подходя к радисту. Саня использовал каждую свободную минуту, чтобы пошарить в эфире при помощи своих компьютерных программ, некоторые из которых он разрабатывал лично.