Война двух королев
Шрифт:
Мы оставили костяные цепи на гробу на случай, если движение взбудоражит того, кто внутри. Все мы молчали, прислушиваясь к любым признакам жизни, пока деревянный гроб без опознавательных знаков осторожно выносили из пещеры и укладывали в повозку. Ривер оставался с ним, пока мы начинали свой путь в Падонию.
Сначала я думала, что это от беспокойства, что Малек проснется и попытается сбежать, но несколько раз я видела, как Ривер сидел рядом с гробом, положив на него руку и закрыв глаза. И это... это оставило меня с беспорядочным узлом эмоций
Когда мы приблизились к краю Кровавого леса, и мы с Кастилом ехали рядом с гробом, я наконец спросила Ривера о том, что занимало мои мысли. "Ты дружил с Малеком?"
Он долго смотрел на гроб, прежде чем ответить. "Мы были друзьями, когда были моложе, до того, как он начал посещать царство смертных".
"А после этого все изменилось?" спросил Кастил, ведя Сетти вокруг нескольких куч камней.
Ривер кивнул. "Он потерял интерес к Илизеуму, и эта потеря интереса стала... потерей привязанности ко всем, кто там жил".
"Мне жаль это слышать", - сказал Кастил, его взгляд метнулся через мою голову туда, где Малик ехал рядом с Нейллом.
Взгляд Ривера последовал за его взглядом. "Странно, не правда ли, что его назвали так похоже на Малека?"
Я не сказала ни слова.
Это сделал Кастил. "Моя мать любила Малека. Я думаю, что часть ее всегда будет любить. Имя Малик было способом..."
"Почтить память того, что могло бы быть?"
"Да". Кастил замолчал на мгновение. "Я думал о том, что ты сказал. Если Никтос мог посылать Стражей следить за Малеком, разве он не мог знать, когда Малек был замурован? Разве он не мог бы предотвратить это?"
Ривер на мгновение замолчал. "Перворожденный Жизни мог. Малек должен был сильно ослабнуть, чтобы быть замурованным. Пострадал. И Никтос, и Консорт почувствовали бы это. Ни один из них не вмешался".
Я уставилась на гроб, общее чувство тревоги вернулось. Они пытались защитить его, но не освободить.
"Ты знаешь, почему они этого не сделали?" спросил Кастил.
Ривер покачал головой. "Я не знаю, но полагаю, что у них были свои причины".
Никто из нас не спал так хорошо, когда мы останавливались на отдых в последующие ночи. Я думаю, что мы были более чем немного встревожены тем, кто был в этом гробу, больше, чем существами, которые называли Кровавый лес своим домом. Это чувство не ослабевало до тех пор, пока на девятый день мы наконец не выехали из-под багровых листьев.
"Как думаешь, мы доберемся до Падонии к ночи?" спросила я, когда мы поскакали дальше вперед.
"Думаю", - ответил Киеран, сидя на лошади, которая ехала рядом с нашей.
"У нас будет день отдыха, прежде чем мы отправимся в Храм Костей", - добавил Кастил.
"Я бы хотела, чтобы у нас было больше времени". Я откинулась назад, прижав ладонь к внезапно разболевшейся челюсти.
Кастил нахмурился и посмотрел вниз. "В чем дело?"
"Я не знаю". Во рту появился вкус, насыщенный железом. "У меня болит рот". Я потрогала верхнюю челюсть...
"Если это больно", - сказал Кастил, обхватив пальцами мое запястье, - "тогда, может, не стоит в это тыкать".
"Это было бы слишком логично", - заметил Киеран, когда Кастил отнял мою руку от рта.
"Не помню, чтобы я спрашивала твоего мнения", - отмахнулась я.
Киеран усмехнулся. Впрочем, ухмылка быстро угасла.
"Поппи". Озабоченность излучал Кастил, когда его взгляд переместился с моей руки. "У тебя изо рта идет кровь".
"Что?" Я провела языком по деснам. "Ну, думаю, это объясняет привкус крови во рту. Это довольно мерзко".
"Кас..." Киеран посмотрел на него.
Я нахмурилась, открывая для них свои чувства. Беспокойство исчезло. "Что?"
"У тебя болит рот или челюсть?" спросил Кастил, все еще держа меня за запястье, словно ожидая, что я буду продолжать колоть себя.
Что было возможно.
"Это больше похоже на мою челюсть - верхнюю. И боль иногда отдает в висок", - сказала я.
"И она то появляется, то исчезает?" Кастил сменил хватку на поводьях.
Я кивнула. "Да. Уже даже не болит. И, кажется, кровь перестала идти". Я оглянулась на него. "Почему ты спрашиваешь?"
Одна сторона его губ скривилась. "Потому что я думаю, что знаю, почему это болит". Ухмылка стала глубже, пока не появилась ямочка. "Или, по крайней мере, я на это надеюсь".
Улыбаясь, Киеран покачал головой, пока Кастил подталкивал Сетти к обочине, замедляя его, чтобы Эмиль и Вонетта проехали мимо нас. Вольвены, следовавшие за нами, сделали то же самое, когда Кастил подъехал к повозке, где в кузове оставался Ривер. Малик и Нейлл ехали с другой стороны.
"Что?" спросил Ривер.
"Понятия не имею", - ответила я.
"У меня к тебе вопрос", - начал Кастил, отпустив мое запястье.
"Отлично", - пробормотал Ривер.
Кастил был обескуражен таким не слишком охотным ответом. "Есть ли у Перворожденных клыки?"
Мои глаза расширились.
Ривер нахмурился. "Если отвечать на этот случайный вопрос, то да. Как, по-твоему, они питаются?"
Другая ямочка осчастливила нас своим появлением, когда Кастил наклонил подбородок вниз. "Вот почему я думаю, что у тебя болит челюсть".
Целую минуту я не могла ничего сказать. " Ты... ты думаешь, что у меня есть клыки?" спросила я.
Кастил кивнул. "Мы не получаем клыки, пока не завершим Куллинг. Наши рты будут болеть и кровоточить. Это похоже на прорезывание зубов".
"Почему я не удивлен, что вы до сих пор этого не поняли?" пробормотал Ривер, отступая назад.
У меня будут... клыки?
Вот дерьмо.
Я тут же подняла руку, и Кастил с усмешкой снова поймал мое запястье. "Не разевай рот, Поппи".
Как я могла? У меня росли клыки! Я провела языком по деснам, не почувствовав там ничего странного. От Кастила исходило сладковатое веселье, но это было не единственное, что я почувствовала, когда он присоединился к Киерану. Пряный, дымный аромат собрался у меня в горле.