Война Евы
Шрифт:
– Но…
– Ищи другую квартиру, - ровным голосом предлагаю.
– В смысле?..
– В смысле - съезжай, - четко произношу и иду в прихожую.
– Но, Ева… ты не можешь так просто… - Ксюша идёт за мной.
– Могу. Потому что плачу за неё. Потому что всё здесь куплено на мои деньги. И потому что ты здесь никаких прав не имеешь, - отвечаю спокойно.
– Но твоя мать…
– Что? Что хочешь мне сказать? Что она попросила меня помочь тебе? У любой помощи есть свои пределы. Я не хочу, чтобы ты водила сюда своих
– Я плачу тебе за комнату, - насупившись, отвечает Ксюша.
– Серьёзно? Ты считаешь, что той суммы хватит на съем реального жилья?
– поднимаю брови, - На эти деньги ты можешь купить картонную коробку и смело жить в ней.
– Но я тебе готовлю, - обняв себя за плечи, протягивает соседка.
– Из моих продуктов. И только поэтому я тебя и терплю, - отвечаю ей и выхожу из квартиры.
Про план моей мамы знаю отлично: Ксюша своим присутствием должна напоминать мне о той жизни, в которой присутствуют романтика, влюбленность, гормоны и мужчины. Но мне пока хватило. Никакой любви и никакого брака в ближайшие двадцать лет. Если я и выйду замуж сейчас, то только за свою работу. Хотя даже она женского рода… значит, мы с ней просто подружимся - до конца жизни.
Никаких угрызений совести не испытываю: было бы из-за чего. Кому вообще понравится, если в его квартиру вдруг въедет незнакомый человек и начнёт свою личную жизнь налаживать? Не знаю, чья там дочь эта Ксюша, и кто из маминых знакомых решил отдать мне её на воспитание, но отказать в приёме я не смогла… это грозило новым витком выяснения отношений с родительницей, так что мы сошлись на том, что я делаю вид, будто не понимаю, зачем мне её подселили, мама тихо радуется, что засунула пример «нормальной девушки» мне под нос, а её подруга счастлива, что этот «пример нормальной девушки» наберется от меня уму разуму. Вот такая цепь последовательностей.
Ксюша приехала из пригорода. Насколько я поняла, её родители - очень обеспеченные люди, но дочь свою они разбаловали так, что уже сами с ней не могли справиться. Интересно, что получила моя мать от этой выгодной сделки?.. Со мной эта девица и впрямь научилась многому - а ведь мы живём под одной крышей всего полгода.
Но у меня не забалуешь.
Добираюсь до работы на автобусе, выхожу перед издательством и, как назло, встречаюсь у входа с новым начальником.
– Вы, - произносит тот.
– И вам доброго утра, - сухо отвечаю и прохожу первой.
– Вы в курсе, что нужно пропускать начальство вперёд?
– следуя за мной к лифту, замечает Глеб Самойлович.
– А вы в курсе, что перед женщинами нужно дверь открывать?
– без интонаций парирую и вхожу в лифт.
– Невиданная наглость, - усмехается Глеб Сам…
А с какого перепугу он с отчеством и в моих мыслях? И не Глеб он, а Глыба. Глыба льда с северного полюса. Так и буду его звать.
– Ваши связи так прочно проросли, что даже мне сложно с ними справиться, -
– Ваша ограниченность не позволяет вам увидеть, что это не связи, а трудоспособность и появившийся в процессе работы профессионализм, - перевожу взгляд на него, - слыхали о таком?
– Моя… ограниченность?
– словно не веря своим ушам, переспрашивает Глыба.
– Есть такой фильм старый, «Карнавальная ночь» называется. Посмотрите на досуге, если не видели, - выхожу из лифта, когда тот останавливается на моем этаже.
– И зачем мне его смотреть?
– Глыба складывает руки на груди, включая процесс обморожения всего пространства своим взглядом.
– Там персонаж один есть… явно ваш родственник, - отвечаю, затем разворачиваюсь и ухожу в свой офис.
– Ты сегодня какая-то другая, - замечает Саша, подпиливая ногти на рабочем месте.
– Я спокойна, как всегда, - отвечаю ровно.
– Это и пугает, - поднимает брови второй редактор, - что ты говоришь об этом вслух…
Ничего не отвечаю, врубаю компьютер и сажусь за работу.
Через два часа меня вызывает к себе главвред. Иду в его кабинет, ожидая очередной порции уговоров стать личным редактором Стефании, но внутри меня ждёт сюрприз.
– Что происходит?
– спрашиваю у Романа Николаевича, глядя на нового начальника.
– Ты что такого сказала, что он тебя уволить хочет?
– едва слышно цедит главвред, пока Глыба общается по телефону у окна.
– Даже так, - убираю руки в карманы широких брюк, - интересный расклад. И что делать собираетесь?
– Мирить вас, твердолобые вы мои!
– едва не рычит главвред, умудряясь продолжать делать это тихо, - Начальство не хочет терять Глеба, а я не могу потерять тебя. Ты слишком много работы делаешь.
– А вы сообщили об этом господину маркетологу? Или кто он там? Бренд-менеджер?
– спрашиваю ровно.
– Для вас - царь и Бог, - холодно отвечает Глыба, завершив свой разговор.
– Глеб, послушайте… - пытается вставить главвред.
– Новую веру мне навязать пытаетесь?
– сухо спрашиваю у Глыбы.
– У меня есть возможность уволить вас прямо сейчас.
– А вы имеете и такие полномочия?
– поднимаю бровь.
– Да.
– Хорошо. Тогда поясните - за что?
– уточняю.
– За несоблюдение трудовой этики, - отвечают мне.
– Вы вообще никак не связаны с моей сферой деятельности. Так что ваша персональная этика на меня не распространяется, - не спешу впечатляться.
– Ева, с этого дня он… - вновь пытается вставить главвред.
– Что? Кто? Официально - царь батюшка нашего издания?
– даже эмоций в голос не добавляю. Перед кем тут вообще объясняться? Перед менеджером, которому дали на кроху больше власти? Да пусть он хоть любимчик директора, его поведение и отсутствие элементарных навыков работы в издательстве не может быть оправдано ничем.