Война «ежей»
Шрифт:
— Чья это машина? — подошел милиционер.
— Да есть тут один, — буркнул Маляка.
— Пусть их будет хоть пятеро, дорожные знаки обязательны для всех.
Только сейчас милиционер, судя по всему, заметил, что мальчишки покрыты кирпичной пылью.
— А что это за рапсодия в красном? — засмеялся он.
— Очищаем спортплощадку, — откликнулся Добролюб, едва услышав,
— Молодцы! — похвалил мальчиков милиционер. — Продолжайте работу.
Ребята принялись вышвыривать кирпичи с еще большим подъемом.
— Не миновать Ташеву штрафа, — подмигнул Добролюб. — И дырки в талоне предупреждений.
— Если он расшумится насчет кирпичей, скажем, что получили разрешение милиции.
— Да, конечно. Все ведь слышали, милиционер сказал «продолжайте», — подтвердил Добролюб. — Я — свидетель!
На площадке оставалось уже не так много кирпичей, когда прибежал Сашо:
— Скорее!
На улице двое рабочих по распоряжению симпатичного милиционера грузили машину Ташева на трейлер техпомощи. Закрепили ее, чтобы не потерять где-нибудь по дороге, и уехали.
Все развеселились, а Добролюб просто сиял: такого поворота событий он никак не ожидал.
Только Ташев обогнул угловой дом, как сразу увидел — машины нет! Примчавшись к месту стоянки, он стал осматривать все вокруг, словно искал ее следы, но следов тоже не было. Тут он заметил свою тещу.
— Где моя машина?
— Где машина? — повторила бабушка Гинка.
— Ее украли! — Ташев был вконец расстроен.
— Когда? — оторопела бабушка Гинка.
Ташев бросился на улицу — нельзя терять ни минуты, хорошо, что районное отделение милиции совсем неподалеку.
— Найдем машину, — успокоил его майор. — Хоть по частям, но найдем.
— Как по частям? — подскочил Ташев.
— Пока не могу сказать как, — пожал плечами майор. — По-разному бывает. Найдем, например, один узел, а к нему постепенно — и все остальное.
На лбу Ташева выступил холодный пот.
— Запасных частей к этой машине не достанешь, — отчаянно проговорил он.
— Знаем. Ее небось и украли, чтобы продать на запчасти. А сейчас где-нибудь разбирают…
Лицо Ташева исказилось от боли, словно его самого раздирали на куски.
— Но мы, гражданин, поймаем преступника. Извините, я хотел сказать — товарищ Ташев, вы-то у нас не подследственный. Только напишите — какая марка машины, цвет ее, год производства, где украдена и прочее.
Пока майор говорил, Ташев рылся в портфеле, но вот он достал снимок и передал его майору.
— Этого достаточно?
— Что это? — Майор с недоумением посмотрел на снимок.
— Моя машина. Вас же не может не интересовать ее внешний вид.
— Да, — вздохнул майор: каких только людей не бывает на свете! — Пишите, пишите! — поторопил он Ташева.
Ташев написал заявление на семи страницах, свою машину он знал отлично. Потом, измученный, отчаявшийся, пошел домой. Он потерял всякий интерес к окружающему, за исключением мчащихся мимо автомобилей — так и крутил головой, надеясь увидеть свой. У перекрестка, на котором стоял знак «Стоянка запрещена», Ташев остановился: что-то здесь явно не так! Какие странные скобы! Да ведь они прикреплены к старому знаку! Все понятно! Автоинспекция к этому не имеет никакого отношения. Ловко придумано!
На лице Ташева появилась злобная ухмылка. Он стремительно зашагал к дому, но во дворе его ожидал новый удар: кирпичей как не бывало, а песок раскидан по всему двору. Ему окончательно все стало ясно. Если он замер в оцепенении и ничего не предпринимал, так это только потому, что обдумывал, с чего начать.
— Машину не украли!
Голос заставил Ташева вздрогнуть, и он резко повернулся. В подъезде стоял Стоименов.
— Ее увезла милиция, — разъяснил он спокойно, но ничто не могло скрыть бесконечного удовольствия соседа Ташева. — Видел собственными глазами!
— Если видели, почему не остановили?! — возмутился Ташев.
— Потому что считаю — милиция знает, что делает! — равнодушно процедил сквозь зубы Стоименов и пошел своей дорогой.
Кровь ударила в голову Ташева, и лицо его стало похожим на спелый помидор. Он бросился за Стоименовым, вмиг догнал его и помчался вниз по улице.
В учительской перед началом уроков царило оживление. Преподаватели разбирали классные журналы, тетради, учебные пособия.
— Кто классный руководитель шестого «Г»? — гаркнул Ташев и сразу перекрыл шум учительской.
Все насторожились.
— Я, а в чем дело? — недоумевала Добрева.
— Вы классный руководитель хулиганья, — прошипел Ташев.
Учителя с возмущением посмотрели на него, и Ташев понял, что позволил себе лишнее. Он взял себя в руки и, смутившись, мягко сказал:
— Извините. Сейчас я вам все объясню.
Разговор в коридоре продолжался десять минут. Классный руководитель обещала Ташеву поговорить с детьми — пусть вернут на место кирпичи, хотя Ташев и показался ей весьма несимпатичным субъектом.
После того как мама Юлии не очень любезно встретила Панту, он больше не приходил к Юлии. Девочка поняла, в чем здесь причина, но не отказалась от первого в своей жизни ученика — предложила ему заниматься у него дома. Панта поколебался, но все-таки согласился.
Пока Юлия побывала у него всего один раз, и сейчас Панта ждал ее снова, окончательно решив, что этот урок последний. Не оставалось никакого сомнения — Камен ревновал к нему Юлию. Да, ревновал попусту, но зачем дразнить товарища? К тому же общество Юлии смущало Панту. Он не столько слушал ее объяснения, сколько думал, как бы ее уколоть. А почему так, он и сам не знал.