Война «ежей»
Шрифт:
Мальчики не прошли и ста метров, как их догнал Камен.
— И тебя выгнал? — спросил Маляка, обрадовавшись, что они снова будут вместе, и одновременно испугавшись, как бы Камен не истолковал превратно его радость.
— Я сам, — ответил Камен.
Ребята остановились: трудно поверить, но это так — Камен говорит правду, он покинул команду в знак протеста против оскорбительного поведения Пангарова.
Камен, окруженный товарищами, шел молча, чувствуя их признательность, и это наполняло его гордостью.
В молчании группа изгнанников дошла до
— Не слишком ли он воображает? — рассердился Маляка.
Никто не спросил, о ком идет речь, все и так думали только о Пангарове, ненавидели его.
— Фу-ты ну-ты какой тренер! — сказал один из мальчиков, желая произвести солидное впечатление.
Маляка сделал несколько язвительных замечаний по адресу тех ребят, которых Пангаров оставил в команде. Большинство из них, по мнению Маляки, ни на что не годны: какие-то криворукие да хромоногие.
— Разве только Панта… — попытался кто-то сказать о Панте доброе слово.
Но Маляка его сразу оборвал:
— Что Панта? Он на алгебре слышит «дробь», а представляет себе дроб-сарму [1] .
1
Дроб-сарма — болгарское национальное кушанье из печенки с рисом. (Здесь и далее примечания переводчика.)
Мальчики захохотали.
— Тысячи долларов, ха-ха-ха! — рассмеялся другой мальчик. — Ломаного гроша им никто не предложит.
— Кто будет тратить деньги, чтобы водить их по разным там, не знаю каким заведениям! — добавил третий. — Они на площадке еле поворачиваются.
— Да он и их вышвырнет из команды! — заключил Маляка.
Эти рассуждения вернули ребятам уверенность в себе.
— А что вы скажете, если мы, изгнанные, предложим провести матч с их паршивой командой? И победим! — дал волю своей фантазии Маляка.
Возможность такой перспективы воодушевила всех, только Камен трезво рассудил:
— Для этого надо тренироваться. А где? В школе с этим не очень.
Да, конечно. На спортплощадке всегда полно ребят, а стоит появиться старшеклассникам, сразу освобождай им спортивную площадку! А заупрямишься, так не поздоровится и все равно придется убираться.
Кто именно предложил самим оборудовать спортплощадку, трудно сказать, идея родилась коллективно. Места для настоящей спортплощадки во дворе не найдешь, но зачем им целая площадка? Достаточно и половины, с одним щитом. Пангаров научил их тренироваться с одной корзиной, и теперь ему придется пожалеть об этом. В один прекрасный день он увидит, как его команда покинет баскетбольную площадку, проиграв с позорным счетом. Это будет его концом. И заслуженным!
Если бы до школы не оставалось так мало времени, ребята еще долго стояли бы, беседуя, но надо было успеть и пообедать.
До второго звонка учительская напоминает обычный класс — одни учителя оживленно переговариваются, другие смеются, третьи наспех просматривают контрольные работы — точно так, как ученики выполняют домашние задания. А если бы нашлись учителя, которые гонялись бы друг за другом, бросались мелом и ставили друг другу подножку, то сходство со школьниками было бы полным.
С трудом переводя дыхание, в учительскую вбежала Ана Добрева — как всегда, последняя, за минуту до второго звонка.
— Добрый день! — поздоровалась она.
— Какой уж добрый, шесть часов вечера! — пошутил один из ее молодых коллег. — Для меня среда — самый трудный день, а как дети выдерживают — ума не приложу.
Добрева оставила шутку без внимания, она всегда держала на расстоянии молодых коллег. У нее были свои заботы, о которых, быть может, позднее и пойдет речь, а может, и нет, тут дела сугубо личные.
Она открыла сумку, достала бутерброд и машинально начала жевать. Из задумчивости Добреву вывел голос учительницы литературы:
— Как ты думаешь, могут ли два ученика одновременно написать одну и ту же глупость?
Добрева пожала плечами.
— Не могут, — улыбнулась Станчовска. — Один написал, а другой списал. И в результате оба получают в общей сложности четыре.
В этот момент зазвенел второй звонок, и Добрева, спрятав в сумку недоеденный бутерброд и взяв журнал, вышла из учительской.
Урок в шестом «Г» начался. Добрева вызвала Камена, задав ему вопрос по материалу предыдущего урока. Затем ей предстояло объяснить новый; так обычно она делала — вызывала хороших учеников для повторения пройденного. Но Камен, вопреки ее ожиданиям, отвечал неуверенно.
Маляка пытался подсказать приятелю, но учительница это заметила.
— За подсказку поставлю два, а пока Камен отвечает на три, — предупредила Добрева.
Маляка закрыл учебник: нет никакого смысла стараться. Не так уж плохо получить три, если вообще не знаешь урока. Добрева поставила Камену три и протянула ему дневник.
— От тебя я этого не ожидала.
Ученики притихли. Будут ли еще вызывать? И кого?
— Маляков, — произнесла Добрева.
Маляка поднялся с такой неохотой, что Добревой все стало ясно.
— Какие числа мы называем противоположными? — спросила она. — Ведь ты рвался подсказать?
Вот беда, Камен же недавно объяснял, а сейчас ничего не вспоминается.
— Два рациональных числа, — начала объяснять Добрева так громко и отчетливо, словно диктовала, — которые различаются только своими знаками, называются противоположными числами.