Война Грязных Искусств
Шрифт:
Орриван еле повернул голову, его губы задрожали.
— Алис, беги… беги, Бога ради… оставь меня и беги. Ему нужен я, а не ты. Но если ты будешь мешать ему, его поганая рука не дрогнет, убивая наше дитя. Я вижу это по его глазам… Он сама тьма, Алис. Он сама тьма…
На ходу я вытянул из-за спины второй меч, сделал виртуозный мах и ускорил шаг.
— Господи, Зейн… господи, нет, — запричитала женщина.
Не вставая с пола, она положила ладонь на грудь мужа, другой прикрыла собственный живот. Бежать леди Орриван
Так себе оборона…
Отмахнувшись от атаки щитовым эргом, я приблизился к Орривану и его жене. Остановился, опустив меч, и обратился к мужчине:
— Ты всегда женой прикрываешься, патриций?
— Уходи, — опять зашептал жене Орриван. — Уходи, Алис… Богом прошу… Этот дьявол не пощадит тебя…
Я усмехнулся.
— Всё смешал ты в своей речи, патриций. И Бога, и дьявола…
— Не убивай её! — выкрикнул Орриван. — Я отдам всё, что ты хочешь, но не убивай её!
Я перевёл взгляд на женщину. Она вздрогнула и обхватила живот обеими руками.
— Проваливай, — сказал я ей, потом снова посмотрел на Орривана и добавил: — А ты пока вспомни, где Печать. У тебя минута.
Женщина наконец отползла от мужа, перевалилась на бок и привстала на локте. Неуклюже подогнула под себя колени и поднялась. Но вместо того, чтобы бежать, она снова посмотрела на меня, в её воспалённых глазах вспыхнула угроза.
— Наступит день, когда ты отдашь всё, чтобы исправить то, что наделал, — процедила она, шагнув ко мне. — Наступит день, он наступит. Пройдут века, но этот день наступит всё равно! Он наступит!..
— Заткнись и вали отсюда, — перебил я её и оттолкнул несильным гравитационным эргом. — Ещё слово скажешь — и сдохнешь.
Женщина тут же смолкла.
Посмотрела на раненого мужа, хотела что-то сказать ему, но опять смолчала. У неё не было причин сомневаться в моих угрозах. Она всхлипнула, ещё раз оглядела Орривана с отчаянием и виной и со всех ног побежала прочь, в сторону соседней улицы и канала.
Потеряв к леди Орриван всякий интерес, я снова обратился к её мужу:
— Вспомнил?
Тот задёргал головой.
— Печать осталась в моём доме. Я не взял её с собой, опасаясь, что меня перехватят… что и вышло. Но, клянусь, Печати у меня нет… её нет…
— Клянёшься? — прищурился я. — А если найду, что делать будешь?
Он облизал губы.
— Я… я всё равно не жилец… не жилец… Зачем мне врать?.. Ты отпустил мою жену, и я бы отдал тебе Печать, отдал бы… конечно бы, отдал… но её у меня нет…
Я наступил ему на грудь и приставил остриё меча к горлу. Орриван сглотнул, ощущая, что я начинаю усиливать нажим.
— Так где же Печать с буйволом, патриций? У тебя полминуты.
Мужчина всхлипнул и зажмурился.
— Не бойся, — тихо произнёс я, — просто посмотри
— Не-е-ет! — выкрикнул Орриван. — Я ни за что не открою глаза, тёмная тварь!
Одним движением я убрал меч за спину, обратно в ножны, и, наклонившись, ухватил Орривана за горло.
— Мне не нужны твои глаза, глупец.
Я принялся душить патриция, подняв его над брусчаткой и держа за шею, и одновременно читал его мысли, а прочитав, ещё несколько секунд смотрел, как Орриван теряет сознание, как конвульсивно дёргает руками, как истончается его жизнь… а потом отпустил.
Захрипев, мужчина грузно повалился на брусчатку.
— Расскажи потомкам, как великодушен был к тебе тот, кого ты называешь тёмной тварью, — бросил я ему.
Жизнь Орривану я сохранил не ради великодушия, конечно, а на случай того, если мне ещё раз понадобятся его воспоминания.
Теперь же я развернулся и поспешил вслед за его женой. Беременная и перепуганная, она не успела бы уйти далеко.
Так и вышло.
Я нагнал её у моста. Только там она стояла не одна.
Над ней навис харпаг, тот самый, с белой отметиной на лбу.
Он так и не сумел скинуть с себя цепь, зато умудрился догнать леди Орриван. Картина предстала преотличная: вывалив свой длинный язык, харпаг елозил им по животу женщины, а та, трясясь от слепого ужаса, самолично надевала чудовищу на когтистый палец Печать Ронстада.
— Ах ты ублюдок. — Я остановился и метнул в тварь мощный гравитационный эрг.
И харпага, и женщину отшибло на несколько метров. Харпаг ударился о перила моста, завалился на бок, но тут же вскочил. В его звериных глазах отразился ужас, но от Печати он отказываться не пожелал.
Тварь метнула в меня взгляд, полный отчаяния, и растворилась в клубах чёрного тумана…
Странно, но гнева я не испытал — так, небольшой укол злости.
Харпаг, конечно, умыкнул Печать у меня из-под носа, но забрать у него реликвию будет довольно просто. Ринги вызовут его ещё раз, для расправы над Фориатом, а там и я подоспею.
Я подошёл к лежащей навзничь женщине, пристально оглядел её округлый живот.
— Ну что? Довольна теперь? Решила отдать Печать безмозглой твари из мрака? Именно это ты расскажешь своему сыну, когда он спросит, почему род Орриванов настолько бесславен?
Женщина приподняла голову и улыбнулась.
— Зато я взяла с харпага клятву, что его сородичи сейчас же уйдут из города и не станут добивать выживших, что в ближайший месяц они не придут, а если потом и придут, то не дольше, чем на час. Мы затаимся… мы будем готовы к их приходу… Это будет Час нашего безмолвия, Час тишины и смирения. Зато Ронстад останется жить…
Я бросил на женщину презрительный взгляд.
— Жить в постоянном страхе и ожидании расправы? Так себе жизнь, леди Орриван.