Война и честь (Война Хонор)

Вебер Дэвид

Потом она обменялась серьезными и задумчивыми взглядами с Нимицем и Самантой, глубоко вздохнула, и, вновь повернувшись к Хонор, продолжила:

— Я вам завидую. Вам в любом случае есть за что завидовать — в первую очередь за то, что вы связаны с древесным котом, — но именно вы нашли ответы на множество вопросов и загадок, волновавших нас несколько столетий. Первой достичь успеха после долгих безуспешных поисков... Это, наверное, замечательно.

— Да, — тихо подтвердила Хонор и вдруг, неожиданно для четы Александеров и для себя самой, захихикала. — С другой стороны, — пояснила она извиняющимся тоном, — наблюдать, как они общаются знаками,

порой довольно утомительно... особенно когда вместе собирается с десяток котов! Все равно что угодить в механический цех или турбину мотора.

— Боже мой! — со смехом воскликнула Эмили. — Об этом я как-то не подумала.

Тут Нимиц, до сих пор пристально следивший за улыбающимися собеседниками, привстал на высоком детском стульчике, который раздобыл Нико специально для древесных котов, и принялся жестикулировать. Спину он держал преувеличенно прямо, демонстрируя гордое достоинство, и Хонор, переводившая его речь Эмили и Хэмишу, старалась подавить желание снова расхохотаться.

— Он говорит, что если мы, двуногие, думаем, что следить за жестами котов трудно, то мы должны посмотреть на это с точки зрения Народа. Если бы мы были полноценным биологическим видом, если бы наши возможности не ограничивались “шумом изо рта”, этим жалким, но единственно доступным нам средством коммуникации, тогда Народу не пришлось бы учиться вертеть пальцами, только чтобы поговорить с нами.

Кот закончил выступление, и все три человека покатились со смеху. Нимиц в негодовании встопорщил усы, громко фыркнул и вздернул нос. Но Хонор почувствовала, как он радуется тому, что сумел всех развеселить, и послала в ответ мысленное одобрение.

— Эмили права, это действительно замечательно, — сказал, поразмыслив, Хэмиш. — Я непременно должен научиться языку жестов. Но шутки в сторону: и вам, и Саманте, и Нимицу, и мне следует согласиться с тем фактом, что её решение “принять” меня создало множество проблем. Я благодарен — и преисполнен восторга — за то, что она это сделала, но все же хотел бы понять, как такое могло случиться. И почему это случилось именно сейчас?

— Хэмиш, вам еще многое предстоит узнать о древесных котах, — сказала Хонор, стараясь говорить ровным тоном. — Мы все непрерывно учимся, и, в некоторых отношениях, тем из нас, кого “приняли” давно, надо учиться больше всех, поскольку нам приходится отвыкать от многих теорий и представлений, которые долго казались незыблемой истиной. Одно из таких заблуждений как раз состоит в том, что “выбор” котом своего человека считался сознательным процессом.

— Что вы имеете в виду? — заинтересовалась Эмили.

— Я много часов разговаривала об этом с Нимицем и Самантой, но до сих пор не уверена, что все поняла правильно. Попробую объяснить самое простое: все древесные коты обладают одновременно и эмпатическими, и телепатическими способностями. Но некоторые рождаются с особым даром — ощущать людей так же, как и представителей своего вида.

Александеры кивнули, но было ясно, что они не готовы к такому быстрому постижению тайн древесных котов. Пожалуй, решила Хонор, для начала неплохо бы ввести их в курс дела, а уж потом попытаться ответить на заданный вопрос.

— Все коты способны улавливать и мысли, и чувства других котов, — начала она. — Они называют мысли “мыслеречью” а эмоции — “мыслесветом”. Вернее, это человеческие слова, которые коты предложили нам использовать для описания этих понятий. Надо полагать, доктор Ариф совершенно права: телепатам

слова как таковые просто не нужны. Именно это стало камнем преткновения, так долго мешавшим двум нашим видам выработать механизм общения. Они знали, что нам коммуникативным средством служит “шум изо рта”, но концепция языка была им настолько чужда, что потребовались века, чтобы они смогли освоить значение хотя бы отдельных слов.

— Как они вообще смогли это сделать? — спросил Хэмиш, нежно поглаживая острые ушки Саманты.

— Чтобы ответить, нам опять придется вернуться к Саманте, — сказала она.

Хэмиш наконец оторвал взгляд от кошки и стал внимательно слушать.

— На то, чтобы научиться свободно понимать древесных котов, уйдут многие годы, но мы уже знаем намного больше, чем знали раньше. И мы, со своей стороны, и они, со своей, всё еще боремся с трудностями в передаче сложных понятий, особенно когда речь идет о таких способностях, как телепатия и эмпатия, о которых люди не могут судить по собственному опыту.

Задумчивый прищур Хэмиша, сопровождавший последнюю фразу, Хонор предпочла игнорировать.

— Пока совершенно ясно одно: коты не склонны к изобретению и введению новшеств. Они, как правило, просто не ставят перед собой таких задач или, во всяком случае, не ставили в прошлом. Не исключено, что теперь ситуация изменится, ведь взаимодействие становится более тесным и информативным, но до сих пор коты, одаренные способностью придумывать новые идеи или новые способы их реализации, встречались очень, очень редко. По-видимому, это одна из причин, определяющих необычайную стабильность сообщества древесных котов. Им, как биологическому виду, видимо, очень трудно менять точку зрения, после того как была выработана некая согласованная позиция.

Мгновение поколебавшись, Хонор решила, что некоторые детали пока опустит. Например то, что коты почти четыреста стандартных лет успешно скрывали от вторгшихся в их мир и обосновавшихся на их планете людей истинный уровень своего интеллекта. Сама Хонор прекрасно понимала, какими мотивами они руководствовались, и не сомневалась в том, что Эмили с Хэмишем тоже поймут, однако прежде чем они и все остальное человечество будут посвящены в этот маленький кошачий секрет, им не повредит узнать о шестилапых побольше.

— Однако, хотя среди котов очень редко рождаются новаторы, — продолжила она после крохотной заминки, — они обладают невероятным преимуществом в широком внедрении нужных изменений. Как только один из котов изобретает нечто новое, это знание очень быстро передается всем остальным котам.

— Телепатия! — с блеском в глазах воскликнул Хэмиш. — Они просто телепатируют друг другу!

— Не совсем так, — возразила Хонор. — Судя по тому, что рассказывают Нимиц с Самантой, уровень взаимопонимания у большинства древесных котов — во всяком случае, при сознательном обмене информацией — в известном смысле можно соотнести с человеческим языком. Правда, людям не под силу даже представить себе, каково это — воспринимать целиком все излучаемое переплетение эмоций, которым сопровождается каждый разговор древесных котов. Но способность котов объяснить некую структурированную информацию не намного превосходит человеческую. У них это происходит быстрее, чем у нас, даже гораздо быстрее, но все же не так, как это описывают некоторые фантасты: мгновенная передача из мозга в мозг, “я знаю все, что ты думаешь”.