Война и мир Ивана Грозного
Шрифт:
Если я не ошибаюсь, то нам, сегодняшним, такое может только лишь мечтаться…
Согласно Судебнику, в случае исков или жалоб на самих наместников или волостелей от местных жителей, они, как и другие ответчики, должны явиться на суд в Москву к назначенному сроку, или присылать за себя поверенных. А «который наместник на срок к суду не явится и поверенного не пришлет, того тою явкою и обвинить по иску или жалобе истца».
Изданные вслед за Судебником уставные грамоты более четко определили нормы участия выборных представителей общин в местном управлении и судопроизводстве.
По Царскому Судебнику крестьяне признаны свободными людьми, сидящими
Судебник прямо говорит, что крестьяне, как свободные члены русского общества, имеют те же самые права и то же участие в общественных делах, что и другие сословия.
Как и по Великокняжескому Судебнику, признан законным переход крестьян, живущих на владельческих землях, в срок, включающий несколько недель накануне и после Юрьева дня. «Юрьев день», вопреки популярному мнению, вовсе не один единственный день в году, когда крестьяне, кое-как собрав вещи, бросались наутек из поместья. Это достаточно долгий период после сбора урожая. Даже сегодня мы, культурные горожане, не имеем право поменять работу в любой момент, когда нам заблагорассудится; и трудовой договор с владельцем предприятия определяет сроки и процедуры, которые мы обязаны исполнить, чтобы расстаться с ним…
Для облегчения перехода крестьян с одной земли на другую Царский Судебник строго отделяет поземельные отношения крестьянина к землевладельцу от других отношений между ними.
В статье о крестьянском переходе говорится только о платеже за «пожилое» и за «повоз»; и прямо определяется, что других пошлин нет. Это означает, что для свободного перехода крестьянина не требуется никаких расчетов с господином, кроме уплаты двух пошлин, определенных законом. Ранее крестьянин, для получения права перехода, должен был не только уплатить эти пошлины, но и вернуть все ссуды, которые он получил от господина, но и разделить с ним доход, полученный с земли.
В Царском Судебнике обе пошлины определяются в фиксированных суммах: «А дворы пожилые платят в полех за двор рубль два алтына, а в лесах, где десять верст до хоромного (строевого) леса, за двор полтина да два алтына… а за повоз имати с двора по два алтына; а опричь того на нем пошлин нет».
Царский Судебник ограждает крестьянина от насильного обращения в холопство, если он не хочет принять его.
По Русской Правде Ярослава Мудрого закуп принудительно обращался в обельного холопа, если господин оплачивал за него судебные иски по татьбе или другому преступлению. По царскому Судебнику 1550, напротив, утверждалось, что крестьянин, вырученный господином в судебном иске, остается свободным и не лишается права перехода.
Земское самоуправление
Наши интеллигенты люди упорные, фанатичные. Почитали Пайпса, Янова и кого-то там еще, и стали вбивать в головы доверчивой публике, что Россия никогда не знала ни гражданского общества, ни демократии; вот на Западе другое дело, вот откуда нам надо заимствовать, там нас обучат за небольшую плату… Если охарактеризовать это повсеместно насаждаемое «мнение» одним емким словом, то это — вранье.
Естественно, псевдорики стараются проскочить на большой скорости мимо деяний Ивана IV, касающихся земского выборного самоуправления, то есть низовой демократии и учреждений гражданского общества тогдашней Руси.
Низовая демократия в русском государстве существовала всегда, поскольку, по сути, была функцией выживания и развития, способом гармонизации интересов власти и народа. Без нее не было бы возможно освоение шестой части всей земной суши. Даже в самые обморочные годы русской низовой демократии, в период между Петром I и Александром I, существовал сельский сход и казачий круг.
Как пишет историк С. Г. Пушкарев: «Крестьянская община, с ее выборными органами — старостами, сотскими, десятскими и т. п., — была исконным русским учреждением и мы встречаем на территории великого княжества Московского уже в XIV–XV вв. крестьянские общины в качестве признаваемых государственной властью общественных союзов, имеющих судебно-административное и финансовое значение».
В начальный период Московского государства его верховная власть (якобы авторитарная) вообще напрямую не соприкасалась с жителями; как писал историк Пушкарев, «не шла вглубь русского общества».
Выборные органы низовой демократии сами осуществляли управленческие, хозяйственные, полицейские, судебные функции, и решали, как будет разделяться на членов общины налоговое бремя.
На Рождество, Пасху, Троицу, когда деревня собиралась на пир-братание, «братчину», собравшиеся творили общинный суд; выбирали старосту и десятского.
Общественное самоуправление во многих волостях было закреплено великокняжескими грамотами еще при Иване III.
Историк Н. П. Павлов-Сильванский, сравнивая современную ему эпоху (вторая половина XIX века) с концом XV века, пишет, что в ту далекую пору великокняжеская власть «ограничивала до минимума штат своих чиновников, давая тем самым полный простор крестьянскому самоуправлению».
Общинные земли были своего рода коллективно-долевым владением крестьян, входящих в общину. Да простят мне рыночные фундаменталисты, но московская община XIV–XVI веков напоминает мне закрытое акционерное общество. И в этом обществе крестьянин распоряжался определенной долей капитала — участком земли, предоставленном ему по рядной записи. Будучи в общине, крестьяне могли как угодно распоряжаться собственными земельными участками, продавать, дарить их и т. д. Некоторые крестьяне даже владели целыми деревнями. Стороннему человеку община также могла предоставить землю, однако за плату, поставив его «на оброк», по оброчной записи.
Пользование землей, в любом виде, непременно сопровождалось тяглом — уплатой государственных налогов.
Крестьянин, сидевший на владельческой земле, также был полным хозяином своего участка. Собственно господская пашня могла не иметь постоянной прописки и меняться год от года. Обрабатывая ее, крестьяне обеспечивали воинам возможность нести государственную военную службу.
И на владельческой земле крестьяне могли продавать свои участки или меняться ими, однако, уведомив землевладельца.
«Вольно вам меж себя дворы и землями меняти и продавати, доложа прикащика; а кто продаст свой жребий или променит; и прикащику имати на том явки менового с обеих половинок, на монастырь полполтины», — гласит уставная грамота Соловецого монастыря крестьянам села Пузырева.
На рубеже XV–XVI вв., с территориальным расширением Московского государства, с усложением государственных функций и увеличением расходов, над крестьянским миром появляется чиновничий слой, состоящий из представителей феодальной знати, и их слуг. Наместники рассматривали свои должности как «кормления», получая плату за ведение судебных и прочих дел на подведомственной территории.