Война и мир Ивана Грозного
Шрифт:
« Вольно вам меж себя дворы и землями меняти и продавати, доложа прикащика; а кто продаст свой жребий или променит; и прикащику имати на том явки менового с обеих половинок, на монастырь полполтины», – гласит уставная грамота Соловецого монастыря крестьянам села Пузырева.
На рубеже XV–XVI вв., с территориальным расширением Московского государства, с усложением государственных функций и увеличением расходов, над крестьянским миром появляется чиновничий слой, состоящий из представителей феодальной знати, и их слуг. Наместники рассматривали свои должности как «кормления», получая плату за ведение судебных и прочих дел на подведомственной территории.
Хотя Великокняжеский Судебник ограничивал вольности наместников – «без старосты и без лучших людей наместником и волостелем не судите (наместникам и волостелям не судить)» – такие предписания оказались недостаточными для ограничения произвола наместников и бояр в смутную эпоху ослабления центральной власти в 1533–1547 гг.
С воцарением Ивана IV правительство переходит к решительным мерам по расширению прав выборного местного самоуправления, что касалось в первую очередь крестьянства, составляющего основную часть населения страны.
Как пишет проф. И. Д. Беляев, царь Иван Васильевич постоянно стремится к тому, «чтобы крестьяне в общественных отношениях были независимы и согласно с исконными русскими обычаями имели одинаковые права с прочими классами русского общества».
Крестьяне были уравнены с другими сословиями во всех судебных делах. Скажем, при судебном деле между монастырем и крестьянами, один судья был от монастыря, другой от крестьян.
«И мы в тех землях Ферапонтова монастыря игумену с братьею дали судью тебя Третьяка Гневашова; а Славенского да Волочка крестьяне и Ципинские волости крестьяне и Итколские волости крестьяне, в той же земле взяли судью Михаила Лукина сына Волошенинова».
Конечной целью земских реформ, начавшихся после Земского собора, было утверждение и охрана государственного порядка силою крестьянского общества. По словам Н. П. Павлова-Сильванского: «Московское правительство решилось передать земству всю власть на местах, удалив наместников, потому, что жизненная сила волостного мира является в его глазах залогом успеха этой радикальной реформы».
Уже в 1550 г. выработан формуляр уставной земской грамоты, отменяющей наместничье управление, и заменяющий ее выборными земскими органами. «И будет посадские люди и волостные крестьяне похотят выборных своих судей переменити, и посадским людям и волостным крестьянам всем выбирати лучших людей, кому их судити и управа меж ими чинити».
Наиболее энергично правительство производит отмену чиновничьего управления, находившегося в руках боярства, с середины 1550-х. Очевидно, темпы реформ были ускорены боярской фрондой 1553–1555 гг., посягновением Владимира Старицкого на престол и заговором князей Ростовских.
Поскольку самоуправление общин считалось соответствующим интересам правительства, то теперь от самих общин зависело, управляться ли своими выборными властями, или просить сверху наместников и волостелей.
Начиная с этого времени, просьбы общин об освобождения от наместников и волостелей, всегда удовлетворялись, только с условием – вносить в казну оброки, ранее собираемые на наместников. Этот свободный выбор общины имели во всё время правления Ивана IV, вне зависимости от того, городские они были или сельские волостные, черные или находящиеся на господских землях.
В окружной уставной грамоте для Устюжских волостей (1555), государь говорит о неэффективности наместничьей системы управления, при которой, бояре чинят крестьянам «продажи и убытки великие». Грамота сообщает о передаче управленчески функций самим общинам: «И мы, жалуючи крестьянство… наместников и волостелей и праветчиков от городов и волостелей оставили». А также определяет порядок внедрения самоуправления: «Велели мы во всех городах и в станах и в волостях учинить старост излюбленных, кому меж крестьян управу чинить и наместничьи и волостелины и праветчиковы доходы собирать… которых себе крестьяне меж себя излюбят и выберут всею землею… и разсудити бы их умели в правду безпосульно и безволокитно».
Во второй половине 1550-х гг. наместники и волостели, в массе своей, были от «городов и от волостей отставлены». Их власть перешла к «излюбленным старостам» и «излюбленным судьям», «выбранным всею землею». Место наместничьих тиунов и доводчиков (низшего чиновничества) заняли выборные целовальники и земские дьяки.
На смену Приказной избе наместника в волости или городе явилась Земская изба. В городской Земской избе сидели городовые приказчики, старосты и сотские. Выборные городские власти в первую очередь наблюдали за целостью общественных имуществ, отдавали с торгов (аукционов) в платное пользование городские угодья, следили за честностью торговли и правильностью сбора податей, защищали горожан от произвола чиновников. В сельской волости Земская изба была местом работы старост и дворских. И в любой земской избе на почетном месте, за столом, непременно находились «излюбленные» (то есть выборные) земские дьяки – ответственные только перед выборщиками бюрократы.
Документы показывают, что земская реформа не прошла мимо крестьян, проживающих на владельческих землях. Так в уставной грамоте Соловецкого монастыря, данной крестьянам Бежецкого верха (1561), предписывается: «Судить приказчику, а с ним быть в суде священнику да крестьянампятью или шестью добрым и средним».
Закон признавал каждую крестьянскую общину, на чьей бы земле она ни находилась, также как городскую общину, юридическим целым, свободным и независимым в общественных отношениях. Поэтому все выборные начальники общин, старосты, дворские, сотские, пятидесятские и десятские, считались состоящими в государственной службе, у государева дела.
Выборные начальники во всех общинах избирались по приговору всех членов избирающей общины, как предписывалось в уставных грамотах: «И вы бы меж себя, свестяся заодно, учинили себе приказщика в головах, в своих селех и деревнях и починках, выбрав старост и сотских и десятцких лучших людей, которые бы были собою добры и нашему делу пригожи».
Об общинных выборах уведомлялось правительство, выборные приводились к присяге в общине или отсылались в Москву, для присяги, в тот приказ, которому была подведомственна волость.
Общины не только соблюдали государственные законы, но и вводили свои узаконения или заповеди. Например, крестьянам Тавренской волости запрещалось работать в воскресные дни. «Не делати никакого черного».
Если излюбленные головы и другие власти избирались целым уездом, а не одним посадом или волостью, то их суду и управе подлежали не только посадские люди и крестьяне, но и все местные вотчинники и помещики.
Выборные судьи могли быть сменены в любой момент. В Двинской уставной грамоте от 1557 г. значится: «И будет Колмогорцы посадские люди, и волостные крестьяне захотят выборных своих судей переменити, и Колмогорцам посадским людям и волостным крестьянам всем выбирати лучших людей, кому их судити и управа меж ими чинити».