Война и мир Ивана Грозного
Шрифт:
Завершение смуты
16 января 1547 года шестнадцатилетний отрок Иван венчался на царство, приняв титул царя. До этого царями на Руси называли только могущественных иноземных правителей, византийских императоров, ханов Золотой орды, казанских и крымских ханов. Образованный юноша, каким был Иван, подчеркивал этим свою преемственность правителям Восточно-Римской империи, которая была разорена католиками в 1204 и рухнула в 1453 г. под натиском турок. Царский титул, также как и эллинизированное название государства – «российское», должно было ясно показать, что Москва осталась единственным оплотом православного христианства. А титул «государя всея Руси» означал, что наследник
Уже в 16 лет Иван поставил своей целью отнюдь не бессмысленный захват каких-то там земель, а исправление того зла, которое было нанесено русскому народу в XIII–XV веках, когда Русь была разгромлена и разделена иноземными завоевателями. Собирание земель означало и возвращение прежнего геополитического и геоэкономического состояния, когда русские правители контролировали важнейшие транзитные пути «север-юг», когда у Руси были выходы к морям и контроль над плодородными черноземными почвами.
Вскоре за принятием царского титула, Иван выбрал себе невесту (о намерении жениться он объявил митрополиту Макарию 13 декабря 1546 года). Выбор пал на девушку из одного из самых древних московских боярских родов, которые, в целом, были оттеснены от трона литовско-русскими князьми, нахлынувшими в Москву при Иване III и Василиий III.
Это была Анастасия, дочь покойного окольничего Романа Юрьевича Захарьина-Кошкина, племянница боярина Михаила Юрьевича, что находился в ближайшем окружении великого князя Василия.
Здравствующий глава рода Захарьиных, Григорий Юрьевич, не был связан ни с Шуйскими, ни с Бельскими, ни с Глинскими, и никак не упоминается в описаниях боярских усобиц. А вот в глазах высокородных князей, Анастасия была никем и, проявляя всю княжескую учтивность, они называли ее «рабой», то есть холопкой.
Если учесть нежные чувства («недомостроевские», по выражению Соловьева), который испытывал Иван по отношению к Анастасии на протяжении всего их брака, то это был союз по любви. А для княжеской верхушки женитьба Ивана на нетитулованной Анастасии Захарьиной была символом неблагоприятных перемен, царь тем самым «изтеснил» знать.
3 февраля 1547 состоялась царская свадьба. А потом потянулась цепочка техногенных катастроф, в которой нельзя не усмотреть руку опытного режиссера.
12 апреля вспыхивает сильный пожар в Москве.
20-го числа случается еще один масштабный пожар.
3 июня падает большой колокол-благовестник.
21 июня произошел новый пожар, который нанес катастрофические разрушения городу. При сильном ветре загорелась – или была подожжена – церковь Воздвижения на Арбате. На факт поджога указывает и то, что этот пожар начался в «10 час дни» (12.30), также как и пожар 20 апреля.
Китай-город сгорел. Выгорели все постройки вплоть до Москвы-реки у Семчинского сельца. Затем пожар охватил Кремль, загорелся Успенский собор, крыши теремов на царском дворе, казенный двор, Благовещенский собор, хлебные житницы, Оружейная палата, Постельная палата, где находилась казна, двор митрополита. В церквях из-за пожара погибло все имущество, которое хранили там люди с начала боярских усобиц. Всего выгорело 25 тысяч дворов, от огня погибло 2700 человек (по некоторым
«Правдоискатель» Курбский не долго размышляет о загадочных обстоятельствах пожара: «Но когда стал он (Иван IV) превосходить меру в бесчисленных своих преступлениях, то господь, смиряя его свирепость, послал на великий город Москву громадный пожар». А следом за «очевидным божьим гневом», по мнению Курбского, последовало «всенародное возмущение». Ну, если верить всему тому, что написано первым российским беллетристом про детство и юность Ивана IV, то на Москву мог бы упасть и небосвод…
Можно представить себе психическое состояние уцелевших москвичей, готовых поверить любому слуху. Информационная зараза не заставила себя долго ждать. Распространившиеся слухи обвинили в пожаре родственников царя – Глинских. За этими обвинениями явно стояли противники Глинских, которых надо искать в первую очередь среди Шуйских и их соратников.
23 июня, во время посещения царем и боярами митрополита Макария в Новинском монастыре, ряд бояр (князь Федор Скопин-Шуйский, князь Юрий Темкин, Иван Петрович Челяднин-Федоров, Григорий Юрьевич Захарьин, Федор Нагой), а также благовещенский священник Федор Бармин стали на просвещенный европейский манер обвинять в пожаре злых волховательниц, ведьм. (Чувствуются плоды учености из Германии туманной – труд профессоров Шпренгера и Инститориса «Молот ведьм»). Эти бояре и протопоп Федор оказались в составе комиссии, которой надлежало произвести расследование причин пожара.
Следователи-бояре подошли к делу сознательно и не стали тратить время зря, на скучную розыскную работу. 26-го июня они «приехали к Пречистой к соборной на площадь» и незатейливо спросили толпу: «хто зажигал Москву». Заранее подученная толпа с готовностью закричала: «княгиня Анна Глинская з своими детми и с людми влховала», она, дескать « сорокой леталада зажигала». [13]
Затем московская чернь (как и во все времена легко поддающаяся самым нелепым слухам) растерзала князя Юрия Глинского. По одним сведениям это произошло в церкви Пречистой богородицы, по другим князь Юрий находился вместе с боярами на площади, не догадываясь о той участи, которую ему готовят оппоненты. Вслед за князем Юрием было убито и множество других людей – тех, кого приняли за сторонников и слуг Глинских.
13
Полное собрание русских летописей. Т. XIII. Продолжение. М.,2000, с. 456.
Через два дня после линчевания Юрия Глинского толпа пришла в село Воробьево, к царскому дворцу, и потребовала, чтобы государь выдал им на расправу свою бабушку, княгиню Анну Глинскую и сына ее, князя Михаила, которые, по мнению гостей, прятались в царских покоях. Вместе с ними пришел и городской палач, очевидно готовый немедля сделать свою работу.
Фактически произошло слегка закамуфлированное покушении на членов царского дома, что не укрылось от проницательных современников. Летописец называет имена организаторов «народного возмущения» – всё тех же бояр, что были задействованы в сыске, и благовещенского протопопа Бармина. Наверное, не все организаторы бунта пытались поставить под удар самого великого князя – зачем это Захарьину, родственнику царицы? Однако среди них, наверняка, находились люди, которые могли иметь далеко идущий план действий, направленный на уничтожение царя и его семьи в атмосфере «управляемого хаоса», так сказать, под шумок. К ним могли относиться и Федор Скопин-Шуйский, и князь Юрий Темкин, и Иван Федоров-Челяднин – люди, близкие клану Шуйских.