Война и мир в терминах и определениях
Шрифт:
Наибольшее влияние на изменение подхода к этой проблеме оказал небывалый рост эффективности вооружений, особенно средств поражения, в результате чего проявились качества силового сдерживания и потенциальные возможности всеобщего уничтожения человечества.
Отношение к способам ведения вооруженной борьбы — совокупность принципиальных ограничений, определяющих возможные рамки использования ВС, исходя из основных политических идей, вытекающих из Стратегии сдерживания.
В ХХ веке наиболее рациональный способ применения ВС заключался в их предельно решительном использовании для достижения победы в кратчайшие сроки. С позиции Стратегии сдерживания такой подход становится неприемлемым.
• неприменение ядерного и обычного оружия первыми;
• отражение агрессии ведением преимущественно оборонительных действий с нанесением ответных ударов с воздуха, на суше, с моря;
• отказ от проведения первыми крупномасштабных наступательных операций с началом войны;
• отказ от политических и стратегических целей, связанных с полным уничтожением вражеских государств и их ВС;
• перенос военных действий на территорию агрессора в ограниченном масштабе до определенного рубежа и лишь по стратегическим соображениям;
• принятие решительных политических и других мер для быстрейшего прекращения войны на компромиссной основе.
Отношение к применению средств военного насилия — совокупность факторов, способствующих возникновению, развитию и сдерживанию войн. Реализация этих факторов Стратегии сдерживания предполагает:
1. Открытие для мирового сообщества боеготовых к немедленному применению и боеспособных оборонительных и наступательных сил и средств.
Сущность этой установки состоит в следующем:
• если заведомо более сильное и склонное к агрессии государство сознательно вводить в заблуждение о реальной военной мощи миролюбивого государства, это может вызвать у агрессора либо иллюзию легкой победы, либо стремление к наращиванию в мирное время военной мощи с тем, чтобы «перекрыть» неопределенности в оценках оборонительной способности потенциальной жертвы;
• если между двумя государствами (коалициями) по разным причинам имеет место политическая настороженность, то сокрытие хотя бы одной из сторон своей военной мощи лишь обострит между ними чувство взаимной угрозы и вызовет неоправданное обоюдное наращивание военной мощи, вплоть до развития состояния «холодной войны»;
• если под контролем современных технических и агентурных средств разведки утаивать в мирное время «реализованную в металле» задействованную военную мощь сторон.
В современных условиях возрастает роль удержания секретов по новым, особенно по «прорывным» военным технологиям и технологиям «двойного применения», что связано не только с обеспечением военной безопасности государства, но и с решением проблем активного завоевания внешних рынков конкурентно способной военной продукцией.
2. Количественно-качественный уровень военной опасности должен определяться величиной военной мощи государства-агрессора (коалиции агрессивных государств). В то же время он является относительной величиной, зависящей от военной мощи противостоящей стороны (коалиции). Так, например, слабое в военном отношении государство для мощной державы опасно лишь теоретически. Но если оно входит в союз (коалицию) с другими государствами, то может оказаться опасным, если вовлечет в военный конфликт своих союзников. Следовательно, уровень военной опасности следует рассматривать лишь в системе международных отношений.
При проведении исследований с использованием количественно-качественных оценок степень военной опасности обычно связывается с вероятностью агрессии,
В современном мировом сообществе государств все перечисленные факторы существуют если не в открытых, то в скрытых формах, а, следовательно, существует и потенциальная опасность войны.
3. Военную угрозу следует рассматривать как вектор, имеющий конкретный модуль (степень угрозы) и направление на выбранную «жертву» агрессии, т.е. в качестве своеобразного индикатора состояния и уровня готовности задействованных военных факторов, а также и намерений государства-агрессора.
Степень военной угрозы определяется не только величиной военных «мускулов» агрессора, но и конечной целью его военных устремлений, т.е. долговременной политической мотивацией к свершению агрессии. Как особое состояние готовности к свершению агрессии военная угроза носит, как правило, односторонний характер. Военные устремления государства-агрессора могут оцениваться по:
• его заявлениям, определяющим внутреннюю и внешнюю политику, и, в частности, по пропаганде «образа врага» в лице намеченной жертвы;
• ограничениям в торговле, в экономических и культурных связях с потенциальной «жертвой агрессии»;
• провокационным акциям (задержка судов, железнодорожного транспорта, запрет на пролет самолетов и т.п.);
• началу скрытого мобилизационного развертывания вооруженных сил, а также интенсивному росту военного производства;
• установлению экономической блокады государства, намеченного стать «жертвой» агрессии и крупным военным учениям вблизи границ этого государства, вооруженным пограничным конфликтам.
4. В угрожаемый период, в ходе войны и военного конфликта сохраняется стремление к достижению компромисса между противоборствующими сторонами. Действительно, конфликтные процессы в любой общественно-социальной сфере, в том числе военной сфере, возникая и развиваясь под воздействием многих объективных факторов, преднамеренных действий и случайных обстоятельств, непременно отличаются такими свойствами, как потенциальная управляемость, обязательная склонность к поиску компромисса и конечность их эскалации.
Наиболее сложным в содержательном плане является военный (вооруженный) конфликт, являющийся высшей и последней стадией социально-политического противостояния. Он завершает логическую цепочку кризис — кульминация — развязка в динамическом сценарии поведения конфликтующих сторон. Это означает, что на всех этапах и стадиях развития социально-политического противостояния механизмы безопасности и компромиссного разрешения противоречий так и не были востребованы или оказались неэффективными.
В то же время динамику реализации этих категорий в сценариях военных конфликтов трудно прогнозировать, поскольку крайне сложно учесть возможные схемы мышления субъектов конфликта. Тем не менее, можно вести речь о некоторых общих целях и направлениях решения сложных международных военных проблем, среди которых приоритетное место занимают: