Война и потусторонний мир
Шрифт:
– Как?
– У меня есть… свои средства, – загадочно сказала Ягина, бросая короткий взгляд за плотно закрытую занавеску.
Александра придвинулась, стараясь разглядеть детали карты, но за стенами башни раздался грохот копыт, и Ягина вскочила, захлопывая книгу. «Отчего же так скоро», – пробормотала она.
– У меня гости, вам следует укрыться. Вот сюда, будьте любезны.
Затолкав Александру в крошечную нишу, она затворила дверцу и щелкнула задвижкой. Сгустилась темнота, будто в колодце, и все же в просвет
Повернувшись, Марья Моровна огляделась, и круглый набалдашник блеснул в черной лаковой перчатке.
– Ты сказала, у тебя готово?
– Так точно, ваша светлость, – поклонилась Ягина и вынесла из-за занавески изящное устройство: небольшой коробок, похожий на заводные часы.
Марья Моровна придирчиво осмотрела аппарат, приподняла крышку. Лицо ее озарилось зеленоватым свечением, из утробы коробка потянулся низкий пчелиный гул.
– И оно перенесет?
– Заряда хватит ровно на один раз до Буяна и обратно…
– Тише! – оборвала Марья Моровна. Она еще раз осмотрела устройство, хлопнула крышкой и передала охране. – Хорошо же… – Лицо ее несколько смягчилось, она склонила голову набок, внимательно глядя на Ягину. – Ты и в самом деле постаралась. Скажи-ка, ты смогла бы изготовить такое еще раз?
– Сколько угодно, ваша светлость! – с готовностью ответила Ягина, озаряясь какой-то ребяческой гордостью от подобной похвалы. Она отошла к мастерской и отдернула занавеску: – Вот, извольте увидеть, та самая машина…
Марья Моровна сделала знак своим гусарам. Те шагнули в мастерскую и принялись крушить палашами все, что попадалось им под руку.
Первое мгновение Ягина стояла в остолбенении, глядя, как в воздух летят осколки и щепки, а потом кинулась на ближайшего гвардейца. Проснувшийся от шума Баюн бросился было на помощь, неуклюже прыгнул, но промахнулся. Скелет пнул его, а Ягину с легкостью бросил на пол, и когда она попробовала подняться, взмахнул клинком и хрустко вогнал ей в ногу, пригвождая к полу.
– Оставьте ее, мерзавцы! – закричала Александра.
Она ударила плечом в хлипкую дверцу, но та и не дрогнула, стояла камнем. И даже крик утонул, не прорываясь за пределы ниши. Александра продолжала биться, но без толку.
Между тем скелеты, разбив все вдребезги, опустили оружие и отступили. Марья Моровна посмотрела сверху на Ягину.
– Я предупреждала тебя не высовываться из башни, – сказала она многозначительно.
– Вы обещали отпустить ее, когда все будет готово! – В голосе Ягины звенели слезы.
– Обещала, – подтвердила Марья Моровна. – Но ведь я ее и не держу. Она в той камере по собственной воле.
– Потому что вы обманываете ее,
– Я защищаю ее от самой себя и окружающих, ты знаешь, как она может быть опасна! – Марья Моровна отступила, хмурясь. – Но довольно, я не собираюсь снова об этом спорить, мне пора возвращаться.
Подав знак охране, она попятилась к стене, отцокивая шаги тростью. Тяжело дыша, гвардейцы отправились следом. Последний отпустил Баюна, а проходя мимо Ягины, со скрипучим звуком вынул саблю.
Снаружи загрохотали копыта, а после стало тихо.
– Ягина Ивановна! – крикнула Александра, надеясь, что теперь ее услышат.
Ягина с шипением встала. Первым делом она проверила Баюна, отфыркивавшегося в углу, а потом, подволакивая ногу, подошла к месту заточения Александры и отперла задвижку.
– Позвольте мне помочь! – Александра подхватила ее под руку и помогла опуститься в кресло. – Разрешите мне… вы ранены! – Она ринулась к полкам, выискивая мазь и перевязку. – Подлецы, как только они посмели…
– Остановитесь, – окликнула Ягина, – остановитесь, сударь. Я цела, слышите?
Александра обернулась.
– Не понимаю… То есть… я своими глазами видел…
– А теперь посмотрите ближе.
Невесело усмехнувшись, Ягина приподняла подол платья. Там, под коленом, нога ее становилась иссушенной и неживой, словно бы даже не из плоти, а только лишь из кости. Вынув из-за пояса шнурок, Ягина стянула им продырявленное место и оправила юбку.
– Семейное наследство, – сказала она таким тоном, будто это что-то объясняло. – Заживет. В отличие от… – Она обвела мрачным взглядом уничтоженную работу.
Поднявшись, она захромала к центру беспорядка. Подхватила один осколок, другой, попыталась приладить их друг к другу, но тут же в бессилии бросила на пол.
Повернувшись, она поглядела на Александру. И внезапно в глазах ее вспыхнуло мрачное решительное пламя.
– Послушайте, сударь. Я выведу вас в Живую Россию, но в обмен на это вы должны согласиться выполнить одну мою просьбу.
Александра ступила ближе.
– Ягина Ивановна, вы уже дважды спасли меня, только за одно это я обязан вам жизнью – распоряжайтесь. Я выполню любой ваш приказ, чем бы мне это ни грозило.
Взгляд Ягины несколько смягчился.
– Не беспокойтесь, в моей просьбе почти нет опасности для вашей жизни. Если бы у меня была личная печать Главнокомандующей, было бы и того легче, но, увы, ее мне не посчастливилось раздобыть.
Отчего-то это самое «раздобыть» по тону прозвучало подозрительно похожим на «выкрасть». В разговоре с обычной женщиной Александра никогда не позволила бы себе подобного подозрения, но за короткое время знакомства стало ясно, что Ягина – женщина в крайней степени необычная, а значит, и привычные рамки дозволенного были к ней неприменимы.