Война Ириса и Розы. Расплата за преданность

Рина Каролина

Пару дней назад она приехала в замок Манже в сопровождении всего только кучера и вороха сундуков и свертков. Ее вещи вытаскивали из повозок и заносили внутрь длинной вереницей, которая, казалось, никогда не прервется: сундуки с шелками, бархатом и атласом. Золотые серьги, броши и браслеты. Колье с изумрудами – подарок отца. Любимые платья и с десяток новых, сотни шалей, платков, перчаток, лент. И это не говоря уже о книгах, которые она пожелала взять с собой. Ей выделили лучшую комнату. Прекрасные апартаменты в прекрасном замке всего в пол дня пути от столицы Фиале. Она часто будет гостить в городе и танцевать на балах, так говорила ей матушка. Графа де Баккарда она назвала прекрасной партией и только попросила Ижени как можно чаще писать о ее жизни в замке, чтобы она не волновалась. Попросила рассказывать ей обо всем –

встречах, приемах, поездках и даже разговорах, какие она услышит. Так она надеялась не ощутить горечи расставания. Ижени обещала писать часто. Но в первый же день поняла, что рассказать ей не о чем. Ей хотелось бы порадовать мать хорошими новостями о знакомстве с женихом. Уверить ее, что они друг другу понравились и во всю готовятся к свадьбе. Но увы. В Манже ее окружали только слуги. Сам хозяин дома был в отъезде и обещал вернуться к началу праздника. Ижени надеялась по крайней мере разыскать здесь его портрет. Но и это ей не удалось. Последнее изображение графа было сделано художником в то время, когда ему исполнилось двенадцать лет, и с портрета на нее смотрел милый мальчик-подросток в синем костюмчике и с любимой собакой, которую он держал за ошейник. Ижени повременила с письмом. Решила подождать. В конце концов, рано или поздно он приедет. Не бросит же он свою жену одну в собственном замке? По бумагам брак уже был заключен. Договор подписал отец невесты и сама Ижени незадолго до отъезда. И при этом присутствовал представитель графа, поставивший подпись за него. От религиозной церемонии с участием священника граф отказался, сославшись на то, что не верит ни в богов ни в священников. Никто не стал перечить ему. В Калерии любой брак, заключенный в присутствии свидетелей, считался законным и обладал равной силой. Поэтому все, что оставалось сделать, это как следует отметить свадьбу пышным торжеством в доме молодых. Что и было организовано немедленно. Однако, пока невеста находилась в замке, подбирала наряды и мерила золотые драгоценности, привезенные из дома, жениха что-то задержало на его пути, от чего время всех торжеств и поздравлений девушка провела в одиночестве и ужасном волнении.

Время издевалось над графиней де Баккард. Оно сегодня длилось бесконечно долго, съедая без остатка крупицы ее терпения. Ну когда же он приедет? Каким человеком он окажется? Чего ей ждать от этого союза, счастья и горьких слез? А вдруг он на самом деле зол как разъяренный медведь? А еще бессердечный, эгоистичный и жестокий. Никто ведь не сказал, что это не так. Никто не сказал вообще ничего, что могло бы успокоить ее. Вдруг он дряхлый старик, уродливый и страшный как лесной дух из ее книги. Или даже еще страшнее. Может поэтому в замке и нет его портретов? Кто бы захотел изобразить этакое чудовище? Она сглотнула ком в горле. Пожалуй, еще чуть-чуть и ей действительно станет нехорошо. Ижени почувствовала, как холодный пот выступил по всему тему, особенно на лице, закрытым тканью. И когда заботливая Авелин снова предложила ей вина, все же выпила несколько глотков.

– Надо выпить все, госпожа графиня. Вот увидите, Вы сразу успокоитесь и перестанете так трястись от холода. У вас руки ледяные.

– Мне не холодно.

Ижени допила бокал до конца, аккуратно придерживая вуаль.

– Какое горькое. И такой странный вкус.

Авелин усмехнулась.

– Можно подумать Вы часто пили вино, госпожа. И знаете какое оно бывает на вкус.

– Нет. Прежде никогда. – призналась Ижени.

Вообще-то отец учил ее никогда ничего не пить из рук незнакомцев. Она клятвенно обещала. Но сейчас об этом как-то не подумала. Да и могло ли ей прийти в голову, что горничная в доме ее нового мужа захочет извести ее прямо во время свадьбы? Ижени отбросила мысли о ядах и угрозах и снова погрузилась в свои переживания.

Под звон веселой музыки и в шуме, царившем за столом, сначала никто и не заметил, как дверь зала раскрылась. Никто не обратил внимания на вошедшего человека. Ижени по-прежнему сидела неподвижно, видя перед собой лишь серую пелену и неясные очертания зала. Рядом с ней кто-то со скрежетом отодвинул стулья.

– За прекрасную невесту, за графиню де Баккард!

Несколько человек подняли бокалы. Кто-то ударил их друг о друга. Ижени вздрогнула. В ее темноте каждый звук казался ей таким громким, точно у самого уха. Еще через секунду кто-то все же повернул голову и прокричал:

–

Смотрите, а вот и Его Сиятельство пожаловали! Ура жениху!

Ижени вздрогнула снова и даже не заметила насмешку в этом пьяном голосе. Она вся обратилась в слух, пытаясь различить шаги. Но ничего не слышала. Она вглядывалась в серую мглу. Но ничего не видела кроме едва различимой фигуры, приближающейся к ней. Все ближе и ближе. Фигура перекрыла свет ближайшего канделябра, наклонилась. Прикосновение руки к ткани на ее лице. И долгожданная свобода. В ту же секунду она ощутила приятный ветерок на своих щеках, а в глаза ударил яркий свет огней. Но она не зажмурилась, а наоборот сильнее открыла их и судорожно вздохнула.

– Ах, это Вы, Габриэль… – прошептала она, глядя на улыбающееся лицо некого господина.

Именно он поставил подпись в брачном договоре несколько недель назад, когда Ижени была еще дома. Там они и познакомились. И, как заметил молодой человек, раз уж они теперь женаты, то она может называть его по имени. Ижени рассмеялась и согласилась на это. Только теперь ей было вовсе не до смеха. Ведь перед ней всего лишь доверенное лицо графа, Габриэль Англад, а вовсе не он сам. И с какой стати он снял с нее вуаль? А Габриэль действительно откинул красную ткань назад, освобождая ее лицо, и учтиво поклонился.

– Где граф де Баккард? – более строгим голосом спросила Ижени. Брови ее сами собой недовольно сдвинулись.

– Прошу прощения, мадам. Мы с графом только что вернулись из Фиале. Дорога была утомительной для него. Он не пожелал присутствовать на торжестве. Надеюсь, на Ваше снисхождение.

Ижени почувствовала, как с каждым словом внутри закипают все те слезы, которые она проглотила за последние сутки. Она прислушивалась к любому звуку, она умирала от волнения, она едва не теряла сознание каждые несколько часов. Провела в одиночестве и темноте весь свадебный пир и ни разу не подняла вуали. Разве теперь она не заслужила хоть малейшей минуты спокойствия? Хотя бы на миг? Глаза ее заискрились на свету, когда она повысила голос:

– Дорога была ему утомительной?! Так передайте же ему, что я не намерена больше…

– Вот и прекрасно, мадам! – бесцеремонно перебила ее Авелин. – Как хорошо, что граф наконец-то вернулся домой, сударь. – она поклонилась Габриэлю. – Госпожа графиня, как видите, тоже очень утомилась на торжестве. Не лучше ли Вам отдохнуть, мадам? Мы можем уйти прямо сейчас. И Вы наконец-то встретитесь со своим супругом, как и хотели.

Ижени медленно остывала. Все же хорошо, что наглая девица ее прервала. А то она, пожалуй, от волнения наговорила бы чего-нибудь лишнего. А матушка учила всегда улыбаться и держать язык за зубами. Следуя этому наставлению, графиня де Баккард вымученно улыбнулась Габриэлю и произнесла спокойно:

– Благодарю Вас за вести. В таком случае передайте моему супругу, что я не буду настаивать на его присутствии здесь, раз уж таково его желание. И сама немедленно покину пир, чтобы встретиться с ним. Надеюсь, он не лишит меня радости долгожданного знакомства?

– Конечно, мадам. Все будет, как Вы пожелаете. Его Сиятельство с тем же нетерпением ждет встречи с Вами.

Габриэль удалился, исполняя поручение графини.

– Что-то не похоже. – прошептала в ответ Ижени. – Даже не появился на свадебном пиру. Все наверняка посмеиваются надо мной. Какой отвратительный день…

Она поднялась из-за стола и медленным шагом пересекла зал. За ней следом семенила Авелин, улыбаясь удачному завершению праздника. Уж лучше так, чем если бы граф вовсе не приехал, а эта хлипенькая барышня рухнула в обморок прямо посреди зала. Она и без того вся позеленела от волнения. Виданое ли дело, жена на свадьбе без мужа…

Ижени поклонилась гостям и теперь шла все дальше и дальше, удаляясь из зала. Тяжелый шлейф пышного платья из серебристого атласа волочился по полу пока Авелин не догадалась приподнять его. Они молчали всю дорогу до покоев графини. Ижени не прекращала думать о том, каким окажется ее муж и едва сдерживала слезы. В какой-то момент ей пришлось задержать дыхание, чтобы не дать им вырваться наружу в виде горького вздоха. Может он и правда так страшен, что не желает не только рисовать своих портретов, но и вообще показываться на людях? Может спросить об этом служанку напрямую? Хотя, лучше не надо… Если она подтвердит опасения, Ижени уже не дойдет до своих покоев, а упадет на месте.