Война кланов. «Черный фронт» против НСДАП
Шрифт:
Из событий, произошедших в Саксонии и Тюрингии, О. Штрассер и его сторонники вынесли только один урок — Гитлер будет и впредь бороться против их «революционной платформы». Не оформив свои политические представления достаточно ясно, они изрядно рисковали. Впрочем, Штрассер понимал, что «для борьбы против капитализма и его приспешников»требовалась поддержка широких слоев населения. А потому при любых производственных конфликтах левые национал-социалисты вставали на сторону профсоюзов. Они полагали, что любая стачка, любая забастовка наносила удар по Веймарской республике. Сам же Штрассер был убежден: революционный потенциал сохранился только у левых партий, а потому они были просто незаменимы для осуществления «национальной революции».
Когда в апреле 1930 года рабочие тяжелой индустрии
Штрассер надеялся, что после поддержки бастующих рабочих промышленники должны разорвать любые отношения с Гитлером.
Действительно, Гитлер не сразу занял четкую позицию в отношении этой забастовки. Дело в том, что среди саксонских нацистов было очень большое количество рабочих, которые либо сами участвовали в ней, либо протягивали руку помощи бастующим. Если верить мемуарам Штрассера, Гитлер почти сразу же получил ультиматум от представителей промышленных кругов: «До тех пор пока национал-социалистическая партия и ее газеты, прежде всего „Саксонский обозреватель“, не начнут борьбу с забастовочным движением, Имперский союз немецких промышленников отказывается от финансовой поддержки НСДАП».Скорее всего этот ультиматум был порождением бурной фантазии Отто Штрассера, но его содержание и механизмы воздействия на Гитлера кажутся весьма правдоподобными.
Так или иначе, но Гитлер отдал приказ гауляйтеру Саксонии Мучману, чтобы члены НСДАП прекратили забастовку. В то же время О. Штрассер настаивал на ее продолжении. Ни Гитлер, ни Штрассер не хотели отступать. Гитлер поневоле должен был заставить замолчать строптивого соперника. В противном случае он рисковал лишиться богатой финансовой помощи, которая в основном шла на нацистскую пропаганду. Но Штрассер не мог отказаться от своей позиции, в противном случае он предстал бы в глазах своих многочисленных сторонников трусливым и малодушным политиком. Разрыв между двумя политиками произошел уже давно. Они стояли на грани политической войны.
Глава 5
Последняя беседа Гитлера и О. Штрассера
Последняя встреча между Гитлером и Отто Штрассером состоялась в мае 1930 года. Организована она была мюнхенской партийной канцелярией. Гитлеровцы надеялись, что смогут купить «Кампф-Ферлаг». Отто так описал эту непредвиденную встречу: «Среди методов, к которым любил прибегать Гитлер, особую роль играл элемент неожиданности. Без четверти два 21 мая 1930 года, когда я уже намеревался отправиться в Ораниенбург, где располагалась наша типография, зазвонил телефон: „Алло! Это Рудольф Гесс. Герр Гитлер просит вас приехать в отель „Сансусси“ для неотлагательной беседы“. Приезд Гитлера в Берлин проходил в обстановке предельной секретности. Он не хотел застигнуть меня врасплох в офисе, а потому пригласил меня, чтобы урегулировать возникшие противоречия».Несмотря на некоторые различия в описаниях этой встречи, изложенных в многочисленных мемуарах и брошюрах Отто Штрассера, в основном они совпадают. Штрассер в течение двух дней делал стенографические заметки, которые затем переработал вместе в Г. Бланком. То что Мюнхен не оспаривал факта этой встречи, говорит скорее о правильном изложении хода беседы [8] .
8
Ее полный текст О. Штрассер привел в брошюре «Министерские кресла или революция? Правдивое изложение моего ухода из НСДАП», изданной в Берлине в 1930 году.
Штрассер, казалось, был изумлен временем, выбранным для встречи. Но сам факт назначенной аудиенции нисколько его не смутил. Он уже получал многочисленные намеки на подобную возможность. Прежде всего на такую мысль его натолкнули статьи из геббельсовского «Ангрифа». За период с марта по май 1930 года в этой газете появились четыре крупные статьи [9] , которые
9
«Партия» (30.03.1930), «Полубольшевики» (27.04.1930), «Собрание лидеров» (04.05.1930), «Радикализм литераторов» (11.05.1930).
Геббельс развязал травлю неугодных Гитлеру деятелей для того, чтобы они добровольно покинули партию. В своих статьях он не просто критиковал Отто Штрассера, а поливал его грязью. Он называл лидера левых национал-социалистов «литератором, находящимся в вечном поиске объекта, на котором он жаждет сорвать свой фельетонный гнев».Кроме того, ему даже было отказано в понимании самой природы революции. «Этому жалкому неудачнику, — говорилось в статье „Радикализм литераторов“, — нетрудно быть радикальным, так как его группа никогда и нигде не несла ответственности за свой радикализм. И революция для него не переходная стадия, не средство для достижения цели, а самоцель. Он выдумывает ее, сидя за письменным столом, оторванный от реальных возможностей».Для Геббельса революционная деятельность Штрассера была «гипперрадикальным буйством», которое только компрометировало «доброе революционное имя НСДАП».В итоге Геббельс призывал партию начать борьбу против «объективных предателей», которая должна была закончиться изгнанием всех сторонников «подобной провокационной линии».
После прочтения этих пасквилей у Штрассера не осталось сомнений: они были санкционированы из Мюнхена. По всей видимости, Гитлер прибыл в Берлин, чтобы самому на месте «ликвидировать» левую оппозицию. Сейчас можно задаться вопросом, так ли уж был готов Штрассер к разрыву отношений с фюрером? Тот факт, что это решение не принималось в течение многих лет, свидетельствует: Гитлер не решался пойти на подобные действенные меры. С другой стороны медлил и сам Штрассер, который явно переоценивал свое положение в партии. Он сомневался в решимости Гитлера, на которого стали давить банковские и промышленные круги.
Во время встречи Гитлер придерживался своей традиционной тактики. Он пытался ликвидировать «Кампф-Ферлаг», не обостряя отношений со Штрассером. Открытый конфликт мог испортить внутрипартийную атмосферу. У Гитлера оставался только один путь — купить Отто.
«Аман подготовил мне очень восторженный доклад о вашем издательстве. Я готов купить его. Грегор, вы и Хинкель получите по 60 тысяч марок. Кроме этого вы и Хинкель станете депутатами рейхстага», — сразу же заявил Гитлер [10] .
10
В брошюре Рене Зондерэггера «Централ смерти X» приводились другие данные. Отто Штрассер за продажу издательства должен был получить 81 тысячу марок, пост председателя фракции НСДАП в рейхстаге и руководство партийной прессой с ежемесячным окладом 1200 марок.
Согласись Штрассер с этим предложением, он тут же попал бы в зависимость от Мюнхена. Он был бы вынужден соблюдать партийную дисциплину и как функционер НСДАП, и как депутат рейхстага. Грегор уже оказался в подобной ситуации, когда продал свою аптеку и стал подчиняться директивам из Мюнхена.
Отто отверг предложение о продаже своего издательства, дав понять Гитлеру, что он и его друзья отказываются поддерживать политику фюрера. Реакция Гитлера была недвусмысленной: «Позиция ваших газет — это публичный позор. Ваши статьи нарушают элементарные законы дисциплины. Это оскорбление партийной программы! Мое терпение лопнуло. „Кампф-Ферлаг“ с вашего согласия должно быть ликвидировано. Если мы не придем к согласию, я буду вынужден бороться против вас всеми доступными средствами».