Война колдунов. Вторжение
Шрифт:
Кодера Ясновидящая суетливо поклонилась. Кажется, она хотела еще что-то сказать… но вдруг вздрогнула и сделала широкий шаг в сторону. Креол с Ванессой непонимающе уставились на нее, но спустя три секунды на место, где стояла колдунья, шлепнулся брусок душистого земляничного мыла.
– Мои извинения, зеньоры, мои извинения! – вылетел из-за занавески молодой паж, торопливо подхватывая мыло. – Зеньор Логмир несколько… не в духе.
– Мне мыло в глаз попало! – капризно прокричал Логмир, отодвигая занавеску и представая во всей первозданной красе. – А я уже почти султан, между
– Наплачутся они с таким королем… – пробормотала Ванесса, стараясь глядеть в потолок.
– Смотри-ка, а у них кожа везде красная, оказывается… – рассеянно уставилась совсем в другое место Кодера. – А я еще сомневалась…
– Кстати, почему его моют в тазике, да еще прямо здесь? – поинтересовалась Вон. – Другого места не нашли?
– Великодушно извините, зеньорита маркиза! – жалобно заломил руки пожилой камергер. – Гранд-Палаты еще очень не в порядке, большинство помещений совсем непригодны! Водопровод и канализация пока еще не действуют, к ванным зеньоры строители еще даже не приступили… Моя вина, только моя!
– Эй, не отвлекайся – я еще не домытый, – заворчал Логмир. – Кстати, девочки, а почему вы мне только по волосам елозите? У меня еще много чего интересного есть!
Две молоденькие камеристки сконфуженно захихикали, отводя глаза. Им препоручили важнейшее задание – сделать хоть что-нибудь пристойное из шевелюры закатонского дикаря. То есть не дикаря, а будущего ларийского короля. Надо потрафить будущему повелителю – очень скоро в его власти окажется все государство.
– Ваша светлость, зеньор герцог, вы уверены?… – жалобно посмотрел на Креола камергер. – Вы уверены, что этот зеньор справится с ролью короля?…
– А чего тебе не нравится?! – возмутился Логмир. – Да я прирожденный сул… король! У меня и знаки на теле есть, королевские! Во, родимое пятно на ноге – в форме короны!
– Это не родимое пятно, это шрам. К тому же довольно свежий…
– Но ведь в форме короны!
Ванесса начала понемногу беспокоиться. Логмира вытирают насухо – сейчас начнут облачать в парадное одеяние. На площади собираются гости. Новоизбранный патриарх Ларийский давно стоит у алтаря, беспокойно покашливает в кулак – все-таки на него возложена немалая ответственность. Адъютант короля Обелезнэ появлялся уже дважды – напомнить, что назначенный час приближается, пора бы уже представить публике счастливых брачующихся.
А невеста до сих пор не объявилась. Ну вот куда она могла запропаститься в такой момент?!
– В данный момент принцесса Гвениола сидит в дворцовом саду, у фонтана, – услужливо шепнула на ухо Кодера.
– Правда?… – нахмурилась Вон. – И что она там делает?…
– Рыдает.
– Да, я тоже всегда плачу на свадьбах… – сентиментально вздохнула Ванесса. – Кстати, а ты откуда это знаешь?
– Мое прозвище – Ясновидящая, – сухо ответила колдунья. – И я получила его не за красивые глазки. Я чувствую все, что происходит на три ларгина вокруг.
Ванесса присвистнула. Три ларгина Серой Земли – это больше четырех километров.
– Ну, спасибо за подсказку, бабушка… – с милой улыбкой поблагодарила она.
– Ба-буш-ка?! – ядовито зашипела Кодера. – Да мне едва-едва за тридцать!
– Ну, если у вас «едва-едва» означает «вдвое больше», то я не спорю, – еще шире улыбнулась Вон, спрыгивая с кресла и посылая Креолу воздушный поцелуй. – Прости, убегаю, надо срочно доставить Золушку к ее Принцу!
Креол проводил ее рассеянным взглядом с толикой сожаления. Кодера – бешеным блеском в глазах и гневно трясущимися губами. Ей и в самом деле уже перевалило за пятьдесят – но плох тот колдун, что не способен отсрочить старость. Покойная Руаха Карга даже в сто лет выглядела юной и очаровательной. Вспомнить хоть, что ее младшей дочери, Асмодее Грозной, на момент смерти было шестьдесят три года…
Стуча каблучками по длинной галерее, Ванесса запоздало думала о двух вещах разом. Первая – какого черта она надела туфли с такими высокими каблуками? Вторая – каким образом эта колдунья узнала, о чем Вон думает? Наверняка подслушала мысли – ей это раз плюнуть, судя по специализации.
Сад ларийских королей знавал лучшие дни. В не столь далекие времена это было дивное место, по красоте не уступающее Версалю. Даже превосходящее. Однако теперь… пять месяцев оккупации сказались не самым благоприятным образом. И хотя серые не стремились целенаправленно разрушать сады – это же не крепости, не храмы – но от былых красот все равно мало что осталось.
Восстановительных работ здесь пока еще не начинали. Со временем, конечно, дойдет дело и до садов, но пока что хватает забот поважнее. Тем не менее, Ванесса все равно залюбовалась – даже израненный, дворцовый сад Гранд-Палат выглядит притягательно. В свете полной луны видны кроны деревьев, под ногами шелестит мягкая трава, вдалеке слышно гудящее пощелкивание – похоже, какая-то птица.
День был жарким, а ночь выдалась теплой. Ни единого ветерка, ни единого облачка – серым метеомагам поручили обеспечить сегодня хорошую погоду. На горизонте видны переливающиеся букеты фейерверков. Они еженощно озаряют небеса с самого дня победы.
Вот и фонтан. Огромный журчащий фонтан. Вода в лунном свете мягко серебрится, меж струй мелькают гибкие тела зеркальных карпов.
А у бортика – тихо всхлипывающая девушка в белом платье.
– Привет, Гвенни, – негромко произнесла Вон, садясь рядом. – А ты чего тут делаешь?…
– Я плачу! – обернула к ней разгневанное лицо принцесса. – Что, слез не видишь?! Вот они, на щеках!
– Да было бы из-за чего плакать… Подумаешь, большое дело – свадьба…
– Но я не хочу выходить замуж! Тем более… за этого! Уж лучше б я тогда за того колдуна замуж вышла – он хотя бы культурный был, обходительный!…
– Зато кожа серая…
– А у этого – красная! Большая разница! Кстати, а что с тем колдуном стало?…
– Э-э-э… кажется, утонул в реке… – чуть поколебавшись, соврала Вон.
Как-то неловко сообщать, что бывшего жениха принцессы сожрал их домашний джинн.
– Даже жалко немножко… – вздохнула Гвениола. – Он был получше остальных серых…
Ванесса промолчала. Рука опустилась в мерцающую воду, разгоняя снующих карпов. Воцарилось тягостное молчание.
– Может, мне сбежать?… – вдруг спросила Гвениола.