Война кротов
Шрифт:
А что остальные твари?
Низкая поджарая самка подобралась так близко, что пришлось стрелять в упор. Между глаз, конечно!
Две оставшиеся самки отпрянули под защиту самцов, которые уже решили, кому водить стаю. Как и следовало ожидать, консенсуса мутанты достигли лишь с помощью трупа. Жаль, единственного.
Итак, против Сайгона два самца и три самки.
Свист стрелы – один самец, три самки.
Пацюки агрессивны, но трусливы. Почуяв, что им не совладать с противником, они тут же кидаются наутёк. Вскоре они опять наберутся смелости и атакуют вновь, но пара минут в запасе у
Дважды раненная хромоножка волочила за собой дохлую пришпиленную подругу. Сайгон добил хромоножку – вовсе не из милосердия, а потому что не хотел лишаться двух стрел. Где их потом доставать, истоновские?
С минуту он провозился, вытаскивая нож из черепа самки, повисшей на ноге. Потом разжал-таки её челюсть. На то, чтобы вырезать из трупов стрелы, тоже понадобилось время. Нигериец при этом умолял отпустить его, кричал, что ему больно, и грозил кровавой местью.
Сайгон медово улыбнулся:
– Если я тебя отпущу, ты тут же убьёшь меня? Я верно понял?
Сообразив, что ляпнул лишнего, бродяга заткнулся. Теперь он лишь искоса посматривал на фермера.
…Лучше вскрыть каннибалу горло, чем позволить пацюкам сожрать его живьём…
Вывод напрашивался однозначный.
С ножом в руке Сайгон шагнул к нигерийцу.
Глава 3
Отсутствие частоты [4]
– Что ты вообще здесь делаешь, а? Как в метро очутился?
4
Отсутствие частоты – запрещающее движение и требующее остановки сигнальное показание «ОЧ» на указателе АЛС в кабине управления поездом.
Сайгон в одно движение рассёк проволоку у бродяги на запястьях – нет времени её распутывать.
Во мраке туннеля зажигались и гасли угольки-глаза мутантов. Пацюки вот-вот очухаются. Похоже, к ним присоединилась ещё одна стая. Нельзя сказать, что Сайгон обрадовался этому.
– Учиться приехал. Сказали: «Украина – хорошо, нет скинхедов, люди добрые, борщ вкусный». – Вспоминая о местной кухне, нигериец мечтательно закатил глаза. Говорил он с едва заметным, будто бы прибалтийским акцентом.
– Было дело. – Святошинец освободил пленнику ноги. – Мама отлично готовила борщ. Даже отец, которому трудно было угодить, её стряпню нахваливал.
Давным-давно Сайгон заставил себя забыть о пище, недоступной под землёй. К примеру, о сале. Он сглотнул слюну. В метро попали кролики и хомяки – детишки не желали расставаться с домашними любимцами. Но почему ни один истовый хохол не додумался захватить с собой пару разнополых хрюшек?!
– Было, да… – эхом отозвался нигериец. – Были добрыми. И борщ был.
Сайгон представил, как это – оказаться за тысячи километров от родины, под толщей земли и бетона, среди чужих людей, которые ненавидят тебя уже только за цвет кожи.
– Тебя как зовут, братишка? – вдруг спросил он.
– Лектор. Урки так назвали. В честь одного героя из кино. Знаешь такого?
Сайгон пожал плечами. Лектор так Лектор. Он не видел этого фильма.
– На Вокзальной десять лет меня держали. В клетке. – Нигериец поймал взгляд святошинца. – Я Лектор. Другого имени больше нет, я недостоин его.
– Сволочи, – буркнул Сайгон, только чтобы не молчать.
По системе Майора сделанное им (вернулся, спас и отпустил пленника) расценивалось как слабость. Чуть ли не бабское сюсюканье. Настоящий мародёр должен быть сильным, а сила подразумевает жестокость не только к себе.
– Сволочи! – резче повторил Сайгон.
Он ни разу не пожалел о том, что вернулся к Светке, бросив учёбу. Майор сильно горевал, оставшись без любимого послушника, и вскорости погиб. Ходили слухи, что его сожрал лыбидь. Сайгон даже порывался отправиться наверх, чтобы… что? Что он мог сделать в развалинах Киева? Поймать легендарного мутанта и воскресить Майора?
Именно тогда Сайгон заделался кротом. А быть кротом, поверьте, очень круто.
– Ты взял инструмент у большого белого человека. При встрече сможешь опознать его? – Сайгон задумчиво подбрасывал на ладони губную гармошку.
Каннибал кивнул так уверенно, что Сайгон понял: душа Майора может быть спокойна, слабостью тут и не пахнет: рывок к связанному нигерийцу – поступок, продиктованный трезвым расчётом, Сайгону нужен тот, кто укажет ему отца, да и проводник не помешает.
– Так вот, Лектор, покажешь мне большого белого человека – и я тебя отпущу. Лады? Будем в расчёте.
Нигериец покачал головой. Сайгон решил, что это знак согласия, и помог ему встать:
– Тогда шевелись, парень. Второй стычки с пацюками нам не пережить.
Лектор крепко сжал ладонь фермера:
– Ты спас меня. Я отплачу.
И они побежали так, будто за ними гналась тысяча чертей, будто под босыми ногами у них – раскалённая сталь, а в спину им тычут сотни острых лезвий. Дыхание в груди Сайгона клокотало кипятком в чайнике. В метро обычным жителям нечасто доводится бегать. Это мародёры тренируются по особой методике, чтобы потом, в реальных условиях, максимально быстро передвигаться по разрушенной столице. А простым людям, тем, кто носа не кажет из-под земли, физкультура без надобности.
Воздух царапал лёгкие.
И вдруг туннель впереди окрасился яркой вспышкой. Но Сайгон и не подумал сбавить шаг. Его и Лектора преследовали мутанты, которых было больше, чем стрел в колчане. Потому-то в походы отправляются караваны в десять человек минимум – у такого количества народу есть шанс отбиться от пацюков и прочих тварей.
Странный свет резко приблизился. И неудивительно, ведь Сайгон мчал к нему со всех ног. Ещё шаг – и фермер ворвался в сияющее марево. И остолбенел.
Он оказался на платформе Святошина. Лектора нигде не было. Зато вдоль ограничительной линии тянулись ряды кроватей. Меховые одеяла, накинутые поверх матрасов, поистёрлись. Старые палатки – рванина на ржавых распорках. Готовилась еда на электропечках с то и дело перегорающими спиралями… А вот и Светлана. Как обычно, она ругалась с Татьяной, супругой Болта. Андрюшка в компании одногодок внимал речам Митьки Компаса. Неудавшийся мародёр обожал «передавать опыт подрастающему поколению». Сколько раз Сайгон говорил сыну, чтобы держался от старого брехуна подальше…