Война мага. Том 3. Эндшпиль
Шрифт:
– Я б попробовала падаль, папа… – несколько растерянно отозвалась драконица.
Но Фесс уже знал, что падаль тут не сгодится. Костяные драконы не отличались умом и сообразительностью, да и говорить-то не умели: всё, что могли, – это передать самое простое и грубое своё желание: жрать. Больше им ни до чего не было дела.
Заклятье меж тем истаивало, между некромантом и поднятыми его чародейством чудовищами не оставалось никакого, даже самого тонкого и низкого барьера.
– Идите
Скрипя и громыхая костями, драконы потянулись за ним, словно слепцы за поводырём. Рыся кружилась над ними, похоже, в полной растерянности – её огонь бессилен против неупокоенных монстров, случись что – помочь Фессу она не сможет.
Скамары-проводники в ужасе разбежались кто куда, так что потребовалось вмешательство Рыси в её драконьей ипостаси, чтобы они поняли, что к чему.
Даже бесстрашные поури шарахались от неуклюже ковыляющих следом за Фессом костяных созданий. Правда, неуклюжесть их обманчива – в бою они двигались стремительнее бросающейся на добычу змеи.
Легко обещать неупокоенным «много еды». Да только где её взять? Их ведь не устроят бессловесные твари, вроде домашнего скота, хотя те же коровы точно так же испытывают и страх, и боль. Нет, требовался двуногий корм, разумный скот, обладающий душой и понимающий, что с ним происходит. Ни на что другое они не согласны.
Вынужденная задержка позволила птенцам оторваться от преследователей. Армия некроманта продолжала марш, но теперь от неё волнами растекался ужас – появление костяных драконов за много лиг чувствовали кони и собаки с кошками; люди кидались в храмы с мольбой о защите: перед такими тварями взывать больше не к кому, кроме Спасителя. Молва разлеталась быстрее лесного пожара. И, конечно, об этом «шествии мёртвых» не могли не услышать инквизиторы.
Драконы требовали корма, пока их удавалось удерживать, но повод натягивался всё туже.
Приближалась северная граница Мекампа, всё чаще и чаще встречались снеговые заплаты, белые гребни лишь слегка покрылись ледяной коркой, подтаивая на полуденном солнце и вновь замерзая по ночам. Зима кончалась, скоро всё зазеленеет – радостная весна наступала, не думая о том, что вполне может оказаться для Эвиала последней.
…Тревожную весть вновь принесли скамарские разведчики, старавшиеся держаться подальше от драконов Фесса. Слухи о наступающей армии поури, при которой вдобавок идут какие-то жуткие бестии из загробного мрака, всё же достигли ушей тех, кого следовало. Церковь последние годы настойчиво укрепляла своё положение в Мекампе, зачастую служа арбитром в бесконечном споре владетелей с аграннским двором. К ней первыми побежали те, кому посчастливилось заметить движущееся через леса чужое войско. Пастухи, охотники, погонщики; на восточной границе Мекампа обитал тёртый и неробкий духом народ, привыкший, чуть что, браться за меч, отбивая набеги степной вольницы.
Удивляла резвость: за считаные дни поднялись северные и восточные окраины Мекампа; взялся за оружие и стар и млад.
– Церковники как вороньё вьются, – мрачно доносил некроманту вернувшийся из дальнего дозора скамар. – Людишек подбивают, головы им мутят. Мол, идёт Разрушитель, последние дни настали! Тысяч до восьми собралось. И ещё больше подваливает.
– Только ополченцы?
– Нет, господин некромант. И рубак по жизни немало. И владетели с дружинами выступили. И, говорят, серые братья целый корпус прислать успели, не возьму только в толк, как они из столицы-то сюда дошагали так быстро?!
– Где собираются?
Скамар развернул свиток с неплохим (для разбойников, не имевших доступа к элегантным работам ордосских картографов) чертежом земель. Фесс, Рысь и Фейруз склонились над пергаментом.
– Здесь, господин некромант. День пешего пути. Речка Лоуха, мелкая, но берега болотистые. Северный берег – холмы. Там и стоят. Палисады рубят. Сам видел.
– Святые братья, серые – вместе со всеми или отдельно?
– Отдельно, само собой. Когда ж это они с мирянами-то смешаются? На левом краю встали. Якобы там опаснее всего.
– Они правы, – заметил Фесс, разглядывая чертёж скамара.
Местность слева понижалась, крутые холмы уступали место открытой безлесной равнине. Правое крыло наспех собранного мекампского ополчения упиралось в небольшой замок, вернее, даже не замок, а нечто вроде окружённого частоколом большого хутора.
– Хотел бы я знать, как они поняли, что мы именно тут пойдём, – задумчиво проговорил некромант.
– Может, серые птенцов учуяли? И пропустили, а на нас – вышли… – предположила Рысь.
– Нет, – вдруг проговорил Фейруз. – Птенцов они бы сами бить стали. Просто, я думаю, провели прямую линию. Мы ж идём по дуге, вот они её и продлили… А птенцы у них меж пальцев проскользнули, я б почувствовал, честное слово, Великий Мастер…
– Почему здесь встали – невелика мудрость ответить, сударь некромант, – ухмыльнулся скамар. – К восходу возьми – топи вокруг реки Лоухи непролазные, их целую седмицу обходить надо, если не десять дён. К закату леса кончаются, степное озеро Велистай, ровное, что твой стол, – три ль дня идти или все пять. Сунется туда некромансер со своим воинством? Едва ли. В топи тоже не полезет. Вот и ждут там, где сами бы пошли.
– Благодарю тебя, воин.
– Не за что, господин некромансер. Я с тобой в Салладор хаживал, знаю, что ты слов на ветер не бросаешь и для себя ничего не хочешь. И не Разрушитель ты никакой, – неожиданно прибавил скамар. – Не за смертью идёшь. Посмотрел я, как ты тогда в пустыне тех раскидывал… врут про тебя серые, вот тебе и весь мой сказ. Жалею я, что не пошли с тобой все скамары. Может, и не пришлось бы тебе таких тварей, как те др-драконы, – он невольно запнулся, – на службу себе ставить.