Война миров
Шрифт:
Продравшись на дорогу, там судя по шуму, рёву дизелей и лязгу гусениц шла танковая часть, однако когда выбрался на дорогу понял что ошибся. Самоходки шли. На меня поглядывали удивлённо, что самоходчики в открытых люках, что бойцы облепившие броню, но никто ради меня колонну не останавливал, так и шли мимо, отдавая пылью, горячим воздухом и гарью отработанных выхлопных газов. За самоходками пошли грузовики с пехотой, потом артиллерия, значит, фронт двинул, и позиция расчищены как я и надеялся. Среди колонны мелькнул юркий «виллис» вот он со своими пассажирами остановился у меня.
— Кто такой? — наставил на меня ствол автомата сержант, с двумя медалями «За Отвагу» на груди и нашивками за ранения.
Двое бойцов, что сидели рядом с ним, лейтенант на месте пассажира и водитель тоже с интересом осматривали меня, причём с ног до головы. Они не как не могли понять, что насквозь городской мальчик, да ещё с тросточкой в руке, делает на военной тропе.
— Я-то знаю, кто я такой, вот кто вы такие будете? Нарукавных повязок я у вас не вижу, значит не патруль. Так кто тогда?
— Разведка мы, — улыбнулся лейтенант. — Проверяем дорогу до передовой.
— До неё тут полтора километра, — махнул я рукой. — Передовые части уже заняли позиции и, похоже, двинули дальше, если вас сняли с места.
— А ты откуда знаешь? — насторожила лейтенант, как-то не по-доброму взглянув на меня. Ему явно не понравилась такая моя осведомлённость.
— Так я это всё и затеял. Кстати, до любого штаба не подкинете? Мне с Малиновским связаться надо, он ждёт сообщения о моём появлении.
— Ой ли? — хмыкнул тот и кивнул на заднее сиденье. — Полезай.
Залез и меня тут же стиснули с двух сторон, ладно хоть по карманам шарить не стали, но контролировали плотно, чтобы я руки, куда не совал. До немецких позиций действительно было недалеко, за час с того момента как я облучил эти позиции, уже рассвело, более того бульдозерами были расчищены завалы и продолжены несколько дорог по которым войска двигались в тыл немцев. Колонн пленных пока не было, да и рано, ждут когда сами очнуться, разоружая, обыскивая и стаскивая в несколько мест, я это рассмотрел когда мы проехали вторую линию обороны. Трофейщики работали, как и бойцы, приданные им, так как трофейщики просто за всем не успевали. Пришлось несколько рот направить в помощь, охранять пленных и собирать трофеи, а их неожиданно оказалось много. Штаб мы нашли у третьей и последней линии обороны, рядом с гаубичным дивизионом, который осматривали несколько офицеров-артиллеристов. Орудия были нашими, трофеи, взятые вначале войны. А так хорошо немцы тут окапались.
Как только я сообщил своё имя, а пользовался я тем же, Роман Брайт, так меня знали в этом мире, то меня сразу же забрали от разведчиков, особисты стрелковой дивизии, в штаб которой я попал, были предупреждены, и сразу сообщили по рации обо мне в штаб фронта. Там подтвердили, что за мной высылают самолёт. Мол, пусть подготовят площадку. Связной самолёт прилетел, когда я вместе с остальными зрителями наблюдал за воздушным боем в небе. Немцы, наконец, спохватились, но было поздно, две армии ушли глубоко в их тыл, ещё одна сейчас заканчивала окружать пехотный корпус, что занимал тут позиции. Пока шло всё, как и планировалось. Немецкие летуны появились над нашими позициями и их отогнали наши соколы. Хорошо отогнали, трёх уж приземлили, научились-таки быть немцев воздухе. Причём умением, а не количеством.
— Это за тобой, — хлопнул меня по спине старшина здоровяк, именно его бойцы охраняли меня, пока я находился в штабе стрелковой дивизии. Два полка ушли далеко вперёд, а сам штаб с третьим полком занимались сбором трофеев. Это на них повесили.
Посмотрев в сторону заходившего на посадку «У-2» я кивнул, действительно за мной. Рядом с дивизионом было поле, вполне ровное. Бойцы уже подготовили его для приёма связного, так что когда тот совершил посадку, я в сопровождении охраны направился к самолёту. Кстати, старшина и его бойцы были из противодиверсионной группы начальника особого отдела дивизии. По штату таких сил он иметь не мог, они числились за раздутым штатом комендантского взвода, но отделение из пятнадцати бойцов подчинялось только особисту. Тот собирал их по одному человеку, год уже воют, так что это была спаянная команда боевиков. Фактически егеря, вроде немецких, но уже нашего разлива. Они чистили тылы дивизии, когда это было необходимо, да и профилактика была на них. Спецы, что тут ещё про них скажешь.
Опознавшись с пилотом, я занял второе место и после недолгой тряски утлое судёнышко на бреющем поползло в наш тыл. Мне после глайдера скорость полёта этого биплана казалась детской, не серьёзной. Как бы то ни было, но уже через тридцать минут мы заходили на посадку у знакомого городка, где и располагался штаб Второго Украинского фронта. Кстати, о том, что Малиновский всего как несколько дней принял эту должность, я не знал, в войсках сообщили ребята. До этого тут Конев командовал. Однако простым бойцам понравилось как лихо начал новый комфронта, так что впечатление тот этим прорывов составил очень неплохое. Сыграл на популярность и победил. Конечно, вряд ли генерала это интересовало, но нашим фактически случайным знакомством он воспользовался вовсю и не проиграл. Только что сообщили об освобождении сразу двух польских городов и об окончательном окружении пехотного корпуса немцев. Замкнулось колечко. Войска что замыкали его шли чуть ли не парадным строем. Некому им было встать на пути, так что по дорогам, на машинах, танках и другой бронетехнике подразделения одной из армий закончило окружение и вставало в оборону. Теперь ожидалась муторная работа по обескровливанию и ликвидации корпуса. Опыт бойцы и командиры такой уже имели, так что были уверены в своей победе.
— Вернулся уже? — мельком обернулся генерал, когда сопровождающий провёл меня в штаб.
— Да, — кивнул я и, посмотрев на одного из офицеров штаба, тот тоже удивлённо смотрел на меня, подошёл и мы обнялись, хлопая друг друга по спинам.
— Знакомы? — заинтересовался генерал.
— Вместе в одном танковом корпусе служили, товарищ генерал армии, — пояснил майор Никольский. — Я тогда старлеем был, так же в оперативном штабе служил, а Брайт молодой командир из особого отдела. Следователь.
— Ага, а ещё мы в одной хате у одной хозяйки комнаты снимали, — подтвердил я.
— Он перед самым прорывом пропал, попал в засаду к немецким диверсантам, я думал он погиб. Все так думали, немцев всех уничтожили, до одного, пленные были. Так и узнали, что Рома смог отбиться от них и в одиночку уйти в лес. Раненый. Искали, думали, где раненый лежит, так и не нашли. А он жив оказывается.
— Повезло, к хуторянам попал, отлежался, — пояснил я.
— Времени пообщаться нет, — сказал Малиновский и кивнул мне, мол, отойдём. — Я с Самим разговаривал. Интересовался он тобой. Каждые полчаса Родион Яковлевич докладывает товарищу Сталину о прорыве укреплений противника. Пока всё складывается удачно. В некоторых местах углубились на сорок, а то и пятьдесят километров, практически не встречая сопротивления.
— А окружение корпуса как же? — удивился я.
— Это они с докладом поторопились, не замкнули пока колечко, но думаю, через час захлопнем капкан. Насчёт резервов ты был прав, они у немцев оказались именно там где и было указано. О некоторых мы знали, воздушная разведка сработала, часть проморгали, но благодаря представленной тобой информации подразделения маневрируют так чтобы бить резервные части во фланг или с тыла. Некоторые вообще перехватывают на марше и уничтожают или рассеивают из засад. Впереди идут самые опытные и боеготовые части с ветеранами, так что они знают, как наступать и делают это вполне успешно. Насчёт трофеев тоже очень прилично. Захвачено порядка двух сотен артиллерийских стволов в полном порядке и с боеприпасами. Около четырёхсот миномётов разного калибра, двух с половиной тысяч единиц автотранспорта, около двух сотен единиц бронетехники, сотня танков. И это ещё только начальные цифры, подсчёт продолжается. С ходу маневровой группой подполковника Белова, вырвавшегося далеко вперёд, захвачен фронтовой аэродром противника. Часть техники уничтожена. Часть захвачена. Освобождены достаточно обширные территории Польши.