Война на краю времени
Шрифт:
Ощутив прилив беспомощности, Марин остановился в темноте под деревом. Он немного постоял, пока не выбросил из головы все сомнения. Ему нет пути назад. Если Мозг внизу, в Убежищах, то узнать это он может только сегодня ночью.
Стоя в тени, он определил свое местоположение по отношению к садам. Он хорошо знал местность. Он прошел сотни две футов.
Что означало, что со следующего перекрестка он уже сможет увидеть резиденцию Великого Судьи.
Там ничего не будет заперто. Это закон. На этом уровне диктатор подчинялся своим собственным декретам. Это была такая вещь, на которую сразу обращали
У Марина особого выбора не было. Он войдет в дом осторожно, возможно, применив хитрость. Или же…
Уверенно, хотя и тихо, Марин подошел к передней двери, мягко открыл ее, шагнул внутрь и осторожно прикрыл дверь за собой. Он постоял на пороге в темноте; из коридора справа шел слабый свет. И вскоре, поскольку не было слышно ни звука, он ощутил радость, дикое воодушевление, восторг, который был чрезмерно бурным, чрезмерно опьяняющим для него. Это было возбуждение игрока, который вступил в большую игру, поставив на кон свою жизнь.
И выиграл.
Он выигрывал не впервые. Но никогда еще он не играл так, чтобы в игре было задействовано все — его жизнь, его имя, его положение, его власть. И напряжение удваивалось от сознания того, что при тех же самых ставках идет уже второй тайм игры.
Он на цыпочках прошел через комнату, готовый к малейшему прикосновению к случайно расположенной на дороге мебели. Он знал эту комнату — холодными вечерами в ней проводились конференции. Поэтому он направился к двери, расположенной прямо напротив главного входа. Вскоре он оказался в совершенно темном коридоре. Он знал, что здесь находятся спальни: справа — Делинди, слева — Великого Судьи.
Он не мог разобрать, открыты ли в них двери. Марин ждал.
Но ниоткуда не доносилось ни звука. Марин с облегчением предположил, что двери закрыты. В темноте он пробрался вдоль стены вправо, определил местоположение кнопки лифта и нажал ее.
Еще давным-давно он понял, что наличие лифта в этом одноэтажном строении означает одно из двух: наличие подвального этажа или — что более вероятно — лифт ведет к «входу 808-В», в Убежища. Нет ничего удивительного в том, что у Великого Судьи был способ быстро скрыться в случае необходимости.
Послышалось тихое жужжание, затем звук скольжения. Когда двери открылись, из лифта хлынул свет. Марин вздрогнул: свет залил коридор и потревожил тени в большой комнате, через которую он только что прошел. Но он остался стоять неподвижно. И, когда двери раскрылись полностью, он шагнул внутрь.
Очутившись внутри, Марин снова ощутил дрожь, на этот раз — от облегчения. Панель управления была комбинационного типа — цифры от «0» до «9» и «пуск». На ней, как на электронном калькуляторе, можно было набрать любое количество этажей.
Марин набрал на панели сотню и нажал на пуск.
Дверь закрылась. Механизм тихо загудел. Лифт быстро пошел вниз. На нумерованных кнопках мерцали цветные огни. От первого до девятого этажа кнопки светились белым. На десятом цифры засветились по-разному — ноль был белым, а единица — красной. На одиннадцатом кнопка «I» стала красной слева и белой на правой половине. На сотом этаже, когда лифт остановился, единица стала синей, а ноль был красным и белым.
Дверь открылась, и Марин увидел типичный унылый коридор Убежищ. Он вышел с бластером наизготовку. На этом уровне провел в поисках немногим больше получаса — если заглядывание в большие пустые бетонные помещения и ходьбу по темным коридорам можно было назвать поисками. Он спустился вниз на один уровень, поднялся на два, спустился на четыре, и так далее.
Он шел с растущим чувством замешательства и не заметил, когда сверху за ним открылся скользящий люк, за которым показался гибкий металлический стержень, прицелился в него и… выстрелил чем-то.
Он продолжал идти, свернул в сторону по приказу голоса, доносившегося из скрытого устройства, и вскоре оказался на поворотном столе. Его восприятие в это время было полностью отключено, слышался только шепот механических устройств — тихий гул, звук, напоминающий тихое хихиканье, когда детали электронных думающих машин переговаривались между собой.
Никаких слов не было произнесено, но были записаны его мозговые вибрации, кратко изучены мыслительные процессы, и, наконец, в нейтральную структуру самого мозга были впечатаны три контрольных устройства.
Затем он был отпущен.
Марин продолжал идти, так и не узнав, что его поиски были прерваны. Незадолго до пяти часов утра, усталый и убежденный в том, что исследовать хотя бы часть Убежищ — и то не под силу одному человеку, он сел в лифт и выбрался на поверхность.
И снова — хотя, как ни странно, не так сильно — он испытал ощущение, что находится на грани открытия. Но ничего не произошло. Он оказался в саду. Вскоре он был уже в сотне футов от бунгало диктатора и понял, что, по крайней мере, удачно избежал опасности немедленного разоблачения.
В слабом свете зари он залез в кровать. И снова на него накатило сожаление о впустую потраченной ночи. Он снова шел, и ощущение все время было тем же; оно не менялось. Каким-то образом он прохлопал истину, и следовательно, пошел на опасный риск и не получил ничего.
Ничего…
Завтрак с Великим Судьей прошел без происшествий. О войне с Джорджией они не говорили.
Вскоре после завтрака Марин покинул Коттедж Судьи.
Снимая с тела Уэйда Траска маскировку, Марин мог мысленно перечислись только два важных происшествия, случившихся в течение его визита. Великий Судья выслушал его просьбу о помиловании Уэйда Траска. И Делинди тайно приходила к нему, чтобы утрясти детали их поездки в Азию.
Ему, привыкшему ничего не оставлять на волю случая, казалось, что любое из этих событий могло послужить причиной его приглашения к Великому Судье. Он вполне мог предположить, что разговор предыдущим вечером был инициирован самим Великим Судьей, а не Эдмундом Слэйтером. И посещение Делинди могло иметь три вероятных объяснения. С одной стороны, Великий Судья мог бесстрастно использовать собственную любовницу для того, чтобы она шпионила за своим бывшим возлюбленным, явно уверенный в том, что она будет действовать в интересах правителя планеты, а не одного из его бесчисленных подчиненных. С другой стороны, Делинди сама могла быть джорджианской шпионкой, использовавшей свое тело, чтобы заманить в Ловушку сначала Руководителя Группы, а затем и диктатора, ради интересов своей страны. Третья вероятность заключалась в том, что она действительно любила Дэвида Марина.