Война на краю времени
Шрифт:
— Королева в тронном зале, — негромко сказал он. — Люди из нашей лаборатории будут расставлены по позициям, как только вы войдете, чтобы поговорить с ней.
Марин кивнул. Он тщательно спланировал все, что должно было произойти.
— Как только все будет готово, — сказал Марин, — пусть камергер объявит о моем приходе.
Через несколько минут он вошел в приемную залу, предназначенную для официальных приемов, когда гостей было не слишком много. Королева Киджшнашения в напряженной позе сидела на троне с высокой спинкой. Это была молодая женщина, выглядевшая очень просто. Волосы заплетены
Марин двинулся вперед, затем остановился для поклона. Женщина наклонила голову в ответном приветствии. Выпрямляясь, Марин заметил техника, вошедшего через боковой проход чуть позади трона.
Даже не взглянув на Марина, мужчина выстрелил в королеву из газового пистолета.
Когда она безвольно осела, в дверь, из которой только что появился техник, ввалилось мобильное подразделение. Стоя неподвижно, Марин наблюдал, как две женщины подняли королеву и положили ее лицом вниз под проектор для впечатывания контуров.
Машина загудела. Хотя в этот момент ничего не было заметно, Марин знал, что в мышцы ее плеча вживляется судьбоносная схема. С этого момента и до конца ее жизни подстанция Центра Контроля могла активировать эту схему, причиняя все возрастающую боль.
Марин стоял и смотрел, как женщины подняли королеву и усадили ее на трон. Мобильное подразделение начало уходить в ту же дверь, из которой появилось, и в зале остался только техник. Марин кивнул ему, и тот выстрелил в женщину из другого пистолета. Затем ушел и он.
Королева пошевелилась, открыла глаза и посмотрела на Марина.
— Прошу прощения, ваше величество, — сказал он, — но я лучше пришлю к вам ваших фрейлин и приду вечером.
Она затрясла головой, словно пытаясь освободить голову от тумана.
— Кажется, я не… — пробормотала она. — Не знаю, что… — она говорила по-английски почти без акцента.
— Я пришлю ваших дам, — повторил Марин.
Он поклонился, повернулся на каблуках и вышел. В передней он поговорил с начальником охраны, затем поспешил в главный штаб, который теперь был развернут в главном военном учреждении столицы захваченной страны.
Здание дрожало от суеты и топота. В течение некоторого времени донесения из глубины страны поступали нерегулярно. Но в три часа дня, когда Марин нашел время съесть сандвич и выпить чашку кофе, ему вручили целую пачку сообщений. Быстро просмотрев их, он понял, что победа одержана полностью. Организованное сопротивление практически прекратилось, серьезных боев уже нигде не было.
Он отдал бумаги сотрудникам штаба для оценки и составления краткого отчета и позволил себе прилечь на часик. К этому времени на основании новых донесений штаб установил, что «великая война» с Джорджией закончена.
Он занялся докладами о допросах правительственных лидеров. Все они отрицали, что имеют какое бы то ни было отношение
Вопросы о каких-либо тайных группах, работающих из Джорджии, дали не столь определенные результаты. Среди ответов были самые разные: «И было, и существует теперь много экспериментальных групп», «Группы устаревшего коммунистического толка? Не знаю ни одной», «Идеалисты у нас ходят стадами».
Для Марина это означало, что правительство Джорджии действительно не имеет к этому никакого отношения. Он направил специальные подразделения военной разведки для наблюдения за всеми пограничными постами — в первую очередь за теми, которые находились на границе с двумя государствами, неподконтрольными Великому Судье.
«В период с 1\09 по 3\09 задерживать всех лиц, пытающихся покинуть Джорджию, — гласил приказ. — Проверять на детекторе лжи каждого человека, мужчину или женщину, который покажется относящимся к идеалистическому типу или проявит слишком высокий интеллект».
Ему пришлось согласиться с полковником, руководившим разведкой, что эта директива слишком туманна. Может ли считаться разумным человек, который замышляет реставрацию коммунизма?
— Скажем так, — сардонически усмехнувшись, сказал Марин. — Человек, кажущийся умным, может проявлять в некоторых вещах удивительную слепоту.
После этого он проинструктировал шефа своего полевого секретариата.
— Все рапорты по допросам о бомбе телетранслируйте Великому Судье.
Его собственное донесение диктатору носило довольно формальный характер. «Ваше превосходительство, полицейские силы, которые вы любезно предоставили в распоряжение Ее величества Королевы Джорджии Киджнашении, свою задачу выполнили.
По распоряжению Ее величества наши войска используются для охраны порядка в близлежащих областях. Ожидается, что лояльные джорджианские войска могут принять на себя всю ответственность в течение недели. Все очаги революции подавлены.
Законное правительство Джорджии снова функционирует».
Он подписал свое донесение: «Дэвид Марин, Руководитель Групп».
Позже в тот же день прибыл Слэйтер, лучившийся каким-то ядовитым ликованием.
Они пообедали вдвоем. Царила полная иллюзия обстановки мирного времени, лишь изредка доносились отдаленные выстрелы. Какое-то время они беседовали о войне. Затем Марин, заинтересованный в этом вопросе куда больше, чем хотел показать, спросил, не появилось ли новых сведений о бомбе. Слэйтер покачал головой. Он, казалось, стремился поскорее перейти к другим вопросам, и Марину пришлось оставить эту тему.
За кофе они обсудили список лиц, которые по той или иной причине были приговорены к уничтожению, но пока что просто находились в плену. Их было восемьдесят два человека. Поэтому Слэйтер и Марин поступили просто: каждый взял список этих лиц и отметил в нем тех, кто, по его мнению, подлежали казни.
Марин отметил только восьмерых; Слэйтер, как оказалось, — тридцать одного человека.
Они сравнили списки. Семь из восьми имен, помеченных Марином, оказались выбраны и Слэйтером.
Слэйтер поднял трубку телефона и связался с тюрьмой, где содержались пленные.