Война на личном фронте

Якубова Алия Мирфаисовна

– Неужели во мне всегда будут видеть лишь красивый фантик, и уже не важно, что скрывается за ним?
– страхи сестры рвались наружу.

– Нет, конечно нет. Это пройдет. Но запомни одно: ты сможешь быть счастлива только не изменяя себе. Не верь никому, кто будет говорить, что это не так. А такие найдутся. Одно из худших проклятий стараться быть не тем, кем ты являешься. Поверь своей старшей сестре. Мне пришлось это пережить.

– Господи! Если ты оборотень, то тебе придется всю жизнь скрывать то ото всех!
– слезы Тины, наконец, высохли.

– Не от

всех, но от очень многих.

– А я еще тут жалуюсь!

– Ничего. К тому же, я должна была как-то узнать, что же с тобой произошло. Мой сестринский долг помочь тебе!

– И каков же будет твой совет?

– Пошли его на три веселых буквы, а если не поможет, пошли на пять. Или позови меня.

Тут уж она не выдержала и рассмеялась. Поспешно заткнув себе рот рукой, она прошептала:

– Прости. Мы ведь так Амарис разбудим.

– О, не беспокойся. Ее сейчас пушкой не разбудишь. Наш сон очень крепок, когда он залечивает травмы. У нас практически непробиваемый иммунитет. Даже самые страшные раны заживают за пару дней. Это один из плюсов, - сестра слушала меня, открыв рот.
– Ну, ладно, пошли спать. Поздно уже.

Этой ночью я похвалила себя за то, что купила именно раскладной диван. Вдвоем с сестрой мы на нем прекрасно разместились. Правда, заснули лишь где-то спустя час. Тина не унималась, и все расспрашивала, каково это быть оборотнем. Я отвечала, но особо не вдавалась в подробности. Ни к чему это. Радовало меня лишь то, что она не зациклилась на своих переживаниях.

Проснулась я, можно сказать, рано. Десяти не было. Все бы хорошо, только я с непривычки отлежала себе всю руку. Мда... диван это не кровать. Ну да ничего.

Вдруг я поняла, что Тины рядом нет. Вместо нее на подушке лежала коротенькая записка. Я быстро схватила ее и пробежала глазами. У меня прям от сердца отлегло, а то я уже было заподозрила самое худшее. Невероятно, у меня и впрямь развивалась паранойя! Сестра писала:

"Не пугайся. Я всего лишь ушла в магазин за продуктами. В холодильнике из еды, похоже, остался только лед."

Я улыбнулась. Ну, насчет льда она загнула. Я точно помню, что там еще оставалось полбанки маринованных огурцов, хвостик колбасы и одно яйцо (за вопрос "Чье?" можно и схлопотать).

Встав, я сложила диван пинками в исходное положение (его не так часто раскладывали, поэтому он заедал). Потом, как была в пижаме, решила проведать, как там Ами. Спала она спокойно, иначе Миу бы меня разбудила.

Девушка спала, закутавшись в одеяло, в позе эмбриона. Видимо, раны на спине беспокоили ее гораздо меньше. Я осторожно отогнула краешек одеяла и, убрав волосы, пощупала ей лоб. Он был прохладным. Хорошо.

Ами медленно открыла глаза и, увидев меня, улыбнулась. Потом чисто кошачьим движением потерлась о мою руку, словно хотела обернуться моим запахом.

– Прости, я тебя разбудила.

– Пустяки. Я ада просыпаться с тобой.

– Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?

– Нет, все нормально. Правда.

– Вот и отлично. Ладно. Ты лежи. Я пойду в душ, а потом помогу тебе снять повязки. Если что - заходи.

– Хорошо, -

Ами улыбнулась, и улыбка выглядела очень довольной. Что ж, это лучше, чем ее вчерашнее состояние.

Захватив одежду, я скрылась в ванной. Голову сегодня мне мыть не надо было, так что гигиена проводилась по ускоренной программе. Я стояла в трусах и практически расстегнутой рубашке, когда в ванную, с тихим стуком проскользнула Ами.

– Можно?

– Да, конечно. Заходи. Как твои руки?

– Замечательно. Спасибо, что вылечила меня. Я никогда такого не видела! Я чувствовала тебя, твою силу внутри себя, как... что-то очень знакомое.

– Просто мы с тобой происходим от одной линии оборотней. Также как объединены вервольфы, - пожала я плечами.
– Ну что, давай снимем твои повязки. Посмотрим, как идет заживление.

– Хорошо, - Ами тотчас стянула через голову рубашку от пижамы. То, как она это сделала, окончательно убедило меня в том, что травмы рук зажили абсолютно.

Достав из шкафчика ножницы, я приступила к делу, так как эти бинты легче было разрезать, чем размотать. Вскоре все они валялись на полу милой такой кучкой. Ну да бог с ними. Меня в данный момент больше интересовала спина Ами.

Все зажило очень хорошо. Даже не верилось, что вчера это был сплошной кровавый кошмар. Сейчас остались лишь тонкие белые шрамы, едва заметные даже на ощупь. Завтра и они должны исчезнуть.

– Все просто замечательно!
– наконец сказала я.
– Все зажило чрезвычайно быстро.

– Это только благодаря тебе, - тихо ответила Ами.

– Ты преувеличиваешь. Тут дело в силе твоего иммунитета.

– И все равно, я обязана тебе, - стояла на своем девушка.

В ее глазах появилось странно-обожжающие выражение. Она преодолела разделявший нас шаг и обняла меня, проговорив:

– Я рада, что принадлежу тебе. Ты не бросишь меня?
– на лице Ами застыла такая мольба и надежда, что мне стало безумно ее жаль. Эту девушку очень часто разочаровывали. Жизнь ее сломала, и видеть доказательство этого в ее глазах было невыносимо. Команда спасателей опять поднялась во мне по сигналу тревоги. Погладив Ами по голове, как ребенка, я сказала:

– Пока я тебе буду нужна, я буду рядом.

– Хорошо, - она улыбнулась счастливой улыбкой.
– Мне с тобой так спокойно.

Я лишь вздохнула. Похоже, среди всего рушащегося мира Ами выбрала меня своим якорем, удерживающим ее от безумия или окончательного слома. Раньше им был Кшати, теперь вот я. И отказать ей в этом, значит вынуть карту из ее карточного домика жизни, от чего тот неминуемо рухнет. А этого я уж никак не хотела.

Не зная, что тут еще можно сказать, я так и продолжала стоять в обнимку с Ами, словно групповая статуя. Она была ниже меня, так что ее макушка находилась чуть выше уровня моего подбородка. Я слышала запах ее волос, а под ним запах ее зверя. Ее аура коснулась моей и нашла в ней отклик. Будь мы в другом облике, то сейчас устроили бы кошачью возню. Мне вспомнилась ночь последнего полнолуния, когда я была со стаей. Тогда все казалось таким простым и понятным.