Война на море. Внимание рейдеры!
Шрифт:
Это может показаться невероятным, однако командованию конвоя SLS 64 ничего не было известно об атаках на HG 53. Либо каждое погибшее судно столь быстро пошло ко дну, что его радисты не успели послать сигнал SOS, либо если эти сигналы и были посланы, то затерялись в эфире. Ни один из кораблей конвоя SLS 64, на которых постоянно следили за радиоэфиром, не сообщил о приеме сигналов о помощи. Поэтому конвой продолжал двигаться в прежнем направлении, и его командование находилось в полном неведении относительно грозившей опасности. Единственное, что беспокоило командиров кораблей — это стремительно падавшее атмосферное давление.
В полдень 11 февраля конвой находился на полпути между Мадейрой и Азорскими островами, следуя прежним курсом со скоростью 7 узлов. «Варлаби» отстал из-за проблем с машиной, и потому командование конвоем временно принял на себя капитан Айвор Прайс на «Марготе». Он находился на мостике, когда впередсмотрящие заметили большой океанский
После событий полудня конвой медленно вернулся на прежний курс. Впрочем, «Варлаби» вновь возглавил третью колонну лишь поздно вечером. Примерно через час второй помощник Тернер с «Освестри Грэнж» и третий помощник Маклин с «Блэйрафола» одновременно услышали гудение мотора самолета, пролетавшего над конвоем. Оба офицера посчитали, что о данном событии не стоит немедленно докладывать командованию конвоя — решение, достойное сожаления. Небо было безоблачным, светила полная луна, и видимость была хорошей. Весьма вероятно, что конвой обнаружил пролетавший на небольшой высоте «Кондор» 40-й бомбардировочной эскадрильи, продолжавший поиски в соответствии с приказом адмирала Деница.
Ночью погода начала стремительно ухудшаться, к рассвету 12 февраля подул сильный северо-западный ветер, а на море установилось сильное волнение. Необходимо было держаться прежнего курса на север, но перегруженные транспорты с трудом выдерживали удары стихии. Скорость пришлось снизить до 6 узлов. Капитанам кораблей с трудом удавалось сохранять какое-то подобие порядка в своих колоннах. Транспорт «Эйндерби» и греческое судно «Поликтор» — еще один ветеран Первой мировой войны — постепенно начали отставать.
Встреча с конвоем HG 53 планировалась на 7 часов утра, и при первых проблесках рассвета многие нетерпеливо осматривали горизонт, вооружившись биноклями. Старший офицер-радист Джон Кэйв находился на мостике «Маргота».
«Я нес вахту на мостике вместе с Мэйтом с 4 до 8 часов, — вспоминал он позднее. — Раньше офицеры-радисты довольно часто выполняли некоторые функции сигнальщиков. В частности, в мои обязанности входило поднять на рее в случае необходимости сигнал „АМ“, означавший „добро пожаловать“.
В 7 часов, как раз когда мы и ожидали встретить конвой, Мэйт крикнул, что он заметил один из кораблей эскорта. На наше счастье, на борту флагманского корабля конвоя находилось несколько военно-морских сигнальщиков. Я до сих пор помню, как носовые орудийные башни „эскортного“ корабля поворачивались в нашу сторону».
Поскольку «Маргот» являлся головным в крайней левой колонне, Кэйв и старший помощник Моррис первыми заметили «Хиппер». Стремясь сохранить эффект внезапности, Вильгельм Мейзель на большой скорости устремился вперед и постарался пройти перед строем конвоя с запада на восток. Как только медленно двигавшиеся торговые корабли появились на горизонте, он приказал открыть огонь. Первоначально стрельба велась по «Шрусбери», возглавлявшему вторую колонну. «Шрусбери», принадлежавший Александрийской пароходной компании, приближался к конечному пункту своего длинного пути от реки Ла-Платы. Третий помощник Симс отдыхал после вахты. Он пишет:
«В этот момент я проснулся. Выйдя из каюты, увидел крейсер, находившийся по правому борту от нас. Он вел по нашему кораблю огонь с расстояния 3–4 километров из носовых орудий главного калибра, я не смог определить, использовал ли вражеский корабль кормовые орудия. В каждой его башне находилось по два орудия, которые вели стрельбу независимо друг от друга. Как мне показалось, огонь велся с 5- или 6-минутными интервалами. Скорость крейсера составляла примерно 12 узлов. У него была ровная корма, а конструкция дымовой трубы позволяла избежать попадания дыма на мостик корабля. Наши старший артиллерийский офицер и старший механик корабля в этот момент уже находились на палубе, и поначалу они решили, что это английский корабль, поскольку в это время все ожидали рандеву с другим конвоем.
Первый же снаряд, выпущенный с вражеского крейсера, попал в наше судно, разбив дымовую трубу и шлюпку по левому борту. Когда я поднялся на палубу, уже спускали на воду шлюпку по правому борту. Один из плотов также спустили на воду. Меня послали спустить на воду плот, находившийся рядом с орудийной платформой. Мне это удалось, после чего на плоту разместились также третий и четвертый механики и один из канониров. На этом плоту мы и покинули борт нашего корабля».
Комендоры «Хиппера» беспощадно и быстро разделались со «Шрусбери». Транспорт получил 6 попаданий, некоторые ниже ватерлинии, после чего по нему выпустили торпеду. От взрыва корабль разломился надвое и стремительно пошел ко дну. Из 39 членов экипажа погибло 20, причем 18 из них — в единственной спущенной на воду шлюпке, которая пошла ко дну вслед за транспортом. Симсу посчастливилось уцелеть, и он провел на плоту 36 часов, прежде чем его подобрал британский военный корабль.
Покончив со «Шрусбери», Мейзель перенес огонь на «Варлаби». Немецкие комендоры одним залпом всадили в транспорт восемь снарядов. Они полностью разрушили фок-мачту, мостик и дымовую трубу английского корабля. Все шлюпки были уничтожены, по всему транспорту начались многочисленные пожары. Старший помощник Эванс нес вахту на мостике флагманского корабля конвоя. Вот его воспоминания:
«Впередсмотрящий доложил о том, что с запада приближается военный корабль. Я в это время нес вахту на мостике и немедленно приказал вызвать капитана. Он поднялся на мостик вместе со старшим сигнальщиком, который попытался определить национальную принадлежность приближавшегося судна, однако было еще слишком темно и разглядеть его флаг не удалось. Корабль продолжал идти наперерез второй колонне, а затем, без какого-либо предупреждения, открыл огонь. Наш капитан, бывший одновременно командиром конвоя, приказал поднять сигнал остальным транспортам „рассеяться“, однако сигнальный флаг был почти сразу же сбит вражеским снарядом. Неизвестный корабль продолжал безжалостно осыпать нас снарядами. Капитан приказал мне спуститься в радиорубку и передать старшему офицеру-радисту распоряжение немедленно послать в эфир призыв о помощи. Выполнив этот приказ, я вернулся на мостик. Затем отправился на палубу, где собралась большая часть команды. Мы спустили на воду плот. Два матроса спрыгнули на него, однако остальные не решались последовать их примеру. Я сказал, что у них нет другого выбора, поскольку все шлюпки разбиты и кораблю жить осталось недолго. Нам приходилось постоянно искать убежище от снарядов, так как стоило на вражеском крейсере заметить большое скопление людей, тут же велся огонь в этом направлении. Я спустил на воду еще один плот, на котором могли разместиться 20 человек, однако матросы по-прежнему отказывались переходить на него. Снаряды вызвали пожары во втором и четвертом трюмах, судно получило сильный крен на левый борт и вскоре начало переворачиваться. Я видел на мостике капитана и его второго помощника, затем туда попал снаряд, и больше я их не видел.
В 8 часов 30 минут транспорт затонул, большая часть экипажа оказалась в воде. Я покинул корабль последним. Некоторые моряки разместились на плотах, остальные плавали посреди обломков. Впрочем, я не знаю, как много человек выжило после обстрела, я никого не мог узнать, поскольку было еще довольно темно. Я держался за какой-то обломок. Затем вражеский рейдер медленно прошел мимо нас, однако его экипаж не предпринял никаких попыток спасти находившихся в воде людей».
Проведя в воде 3 часа, Эванс затем сумел взобраться на проплывавший мимо пустой плот. На следующий день его подобрал британский военный корабль «Камито», шедший из Гибралтара. Из экипажа «Варлаби» выжили только еще двое: повар Томас и матрос Браун. Капитан Мюррей, 8 офицеров и 27 матросов погибли.
Последний отданный Мюрреем конвою приказ — сигнал «Т-4», поднятый на рее «Варлаби», — означал: «Рассеиваться и идти курсом на юг». Многие транспорты последовали примеру флагмана и резко повернули на правый борт, однако не все смогли уйти от 8-дюймовых снарядов «Хиппера». Возглавлявший четвертую колонну 4712-тонный «Вестбери» получил множество попаданий и вскоре был охвачен пламенем. Вражеская торпеда отправила его на дно. Из числа экипажа погибли 5 человек, включая капитана Уильяма Эмблтона, старшего помощника Эмброуза Тернера и третьего помощника Дэвида Эванса. Затем Мейзель перенес огонь на греческий транспорт «Персеус», который получил четыре попадания в мостик и кормовую часть. На корабле вспыхнул пожар, и после торпедной атаки он пошел ко дну. Из 36 человек экипажа погибло 16, включая капитана Афанасиоса Костаропулоса.