Война на Свалке
Шрифт:
— Адмирал, какие будут приказания?
Адмирал на секунду задумался.
— Приказываю! Космическим пехотинцам покинуть туннель. Туннель уничтожить. Запустите туда какую-нибудь хрень помощнее, — распорядился командующий флотом.
— Но адмирал, это же люди! — воскликнул Рекоу. — Гражданские! Они даже не солдаты!
— Задача Первого ударного разрушать и убивать, а не спасать всякий сброд, — отрезал адмирал Крилл.
— Адмирал… — прошептал Рекоу, но командующий флотом уже потерял к нему интерес.
Это нечто! Только что адмирал походя обрёк несколько тысяч людей на смерть. Это же… Военное преступление! Рекоу едва
Невероятно! От удивления Рекоу даже протёр кулаками глаза. Томительное ожидание и напряжение на лицах штабных офицеров сменилось на… облегчение. Пусть удивлённое и ошарашенное, но всё же облегчением. Ну конечно! Их больше волнует судьба попавших в ловушку товарищей по оружие. Здесь, на Свалке, несколько тысяч заключённых представляют одну большую проблему. А так: нет людей, нет проблем. Легионеры на Миреме никогда не узнают о чудовищном геноциде. Благо цензуру изобрели ещё несколько тысяч лет тому назад. В СМИ попадут только бравые репортажи и прилизанные снимки. Никакой крови, никаких трупов, никаких ошибок и просчётов. На борту линкора Ингар нет ни одного журналиста, ни одного оператора, ни одного фотографа. Рекоу единственный гражданский на весь Первый ударный флот. Но даже ему пришлось дать подписку о неразглашении. Так что всё будет шито, крыто. Но ведь… так всё равно нельзя.
— Выпустите нас. Ну пожалуйста, — тихо, почти шёпотом, произнёс Ланал.
Сил на то, чтобы кричать, орать или требовать, совершенно не осталось. Ланал сполз на тонкий матрас и без сил ткнулся лицом в решётку. Стальные прутья упёрлись в щёки и скулы, но разгорячённая кожа не чувствует ни холода, ни шероховатостей грубого металла.
В душе с каждой новой минутой, с каждой новой секундой нарастает беспокойство. Прошёл час, как космические пехотинцы нашли запертых в стальных клетках узников, однако солдаты Федерации не спешат выпускать их на волю. Космические пехотинцы отошли к стальной переборке и замерли возле калитки, словно каменные истуканы.
Беспокойство терзает не только его. Ланал окинул взглядом товарище по несчастью. Если по началу все без исключения заключённые радостно приветствовали освободителей, то сейчас тихо ругают их самыми последними словами, вяло требуют открыть камеры и дать, наконец, пожрать. А что будет дальше?
Шорох бронированных ботинок и лязг металла. Ланал встрепенулся. Что это? Космические пехотинцы спешно покидают туннель. Последними, торопливо проскользнув по проходу между камерами, убежали респы. Герметичная калитка со скрипом захлопнулась. Стук запираемого засова прозвучал, как смертельный приговор.
— Стой! Вы куда? — Краун вскочил на ноги.
Удивлённый возглас эхом прокатился по большому туннелю. Товарищи по заключению окончательно умолкли и, выпучив от удивления глаза, уставились на калитку.
Зачем? Куда? Почему они убежали? Чувство чёрной безысходности накрыло с головой. Ланал взвыл нечеловеческим голосом и принялся бешено трясти решётку. Заключённые взбесились от злости и отчаянья. Кажется, ещё немного, ещё чуть-чуть, и стальные решётки рассыплются от бешенного напора в прах. Но нет: тяжело дыша, Ланал опять, в который раз, без сил сполз на тонкий матрас, стальные камеры сварены на совесть.
Прошло минут десять, а может целая вечность. Как бы не был зол, раздражён или доведён до отчаянья человек, сил, чтобы фонтанировать эмоциями, надолго не хватит. Тем более всеми брошенных заключённых не кормили три дня. Некоторые товарищи по несчастью просто попадали в голодный обморок.
— Зачем вы так, — на глазах Ланала навернулись слёзы. — Мы же вас так ждали. Надеялись…
Мощный удар потряс огромный туннель. Необычайной силы звук неожиданно сменился звенящей тишиной. Краун отвлечённо, словно в кино, заметил, как стальная переборка распустилась исполинским цветком с рваными лепестками. Невероятный вид завораживает и очаровывает. Рядом о стальной прут, выбив яркую искорку, чиркнул осколок. Ещё один толкнул в плечо и ткнулся в грудь. А другой, особо большой и крупный, снёс дверь в камеру и открыл путь на свободу.
Но. Не прошло и минуты, как в дыру с рваными краями влетел огненный шар. Нестерпимый жар опалил брови и волосы. Последнее, что в своей жизни успел заметить Ланал Краун — огромный огненный вал, что стремительно накатывается из глубины туннеля. Стальные клетки одна за одной исчезают в его сверкающей глубине.
Глава 14. Схватка за Финдос
— Как на плацу перед проверкой, — сокрушённо произнёс Шалфей.
— Ещё только увешенного звёздами генерала для полного счастья не хватает, — согласился Биал.
Перед главным въездом в столицу Свалки аборигены насыпали широкую площадку, словно и в самом деле плац для смотра подготовили. Места столько, что базовый лагерь первого батальона занимает едва ли треть площади. Но вот только самого батальона уже нет.
На рукотворной площадке царит нервная активность.
— Па-а-а берегись!!!
Биал отскочил в сторону. Рядом, выбрасывая из-под гусениц мелкие камешки, прогрохотал танк. Чуть дальше, едва не падая на ухабах, на площадку перед Главными воротами, въезжает колонна БМП. Покрытые красной грязью респы, подогнув лапы, сидят на броне. За спиной опять грохот, Биал обернулся. Очередной «Торнадо» спускает в базовый лагерь огромный контейнер с боеприпасами.
— Согласен: попавший в западню батальон не есть хорошо, но… я ещё ни разу не видел, чтобы высшее командование так переполошилось, — признался Шалфей.
Биал молча кивнул в ответ.
Всё новые и новые танки и боевые машины пехоты взбираются на широкую площадку перед Главными воротами Финдоса. Командование в экстренном порядке стянуло целый полк. Биал настороженно посмотрел на укутанный темнотой склон Лакмары. Остаётся надеяться, что аборигенам не придёт в голову нанести артиллерийский или миномётный удар по скоплению живой силы и техники.
— Шалфей, ты знаешь, пока мы ехали, — задумчиво заговорил Биал, — Мне казалось, что первый батальон успешно сопротивляется там, в подземельях Свалки. Благо аборигены как солдаты даже на парад не годятся. Но сейчас я уже так не уверен. Здесь же целый полк! Ладно наш Второй, или ещё какой. Так ведь нет — сборная солянка. И всё ради одного единственного города?
— Не к добру, — Шалфей кивнул. — Ох, чует моё сердце — лафа закончилась.
То ли случайно, то ли преднамеренно, двадцать первый взвод оказался недалеко от разрушенных ворот. Не нужно напрягать зрение и гонять автоматику броника, чтобы в деталях и подробностях разглядеть разбросанные у входа в туннель обломки двух стальных створок.