Война Ночных Охотников
Шрифт:
– Говорят, – медленно произнес вампир, убирая палец. – Что ты теперь не можешь умереть. Но, что гораздо забавнее, похоже, ты все еще можешь чувствовать боль. Думаю, мы проверим пару теорий на этот счет. Знаешь, мы с тобой уже сталкивались с одной бессмертной тварью. Она сидела на цепи в глубоком подвале. Потом, конечно, многое изменилось. Но тот подвал еще цел. И цепь все еще на своем месте. Интересно, как долго ты сможешь там продержаться.
Строев заглянул в приоткрытые глаза Кобылина. Ни малейшего намека на осознание. Ни страха, ни интереса, никаких эмоций. Лишь едва заметная
– Проклятье, – сквозь зубы процедил Строев и разжал пальцы. – Не смей так поступать со мной. Только не сейчас.
Охотник откинулся на серую влажную подушку и закрыл глаза.
– Еще посмотрим, – зло бросил вампир и резко обернулся, когда за спиной скрипнула дверь.
В палату заглянул Нож, с тревогой глянул на шефа.
– Что? – резко спросил тот.
– Телефон, – отозвался громила. – Включите телефон, Павел Петрович. Там это. Активные действия, кажись.
Строев стиснул зубы, выхватил телефон из кармана, бросил злой взгляд на охотника, лежавшего с закрытыми глазами, и направился к выходу из палаты. Эта встреча была для него очень важной, и было велено беспокоить его только в одном случае.
– Да, – сказал он, прикладывая телефон к уху. – Балканцы? Какие потери? А наши?
Выйдя в коридор, он отвел телефон от уха, бросил взгляд на Ножа, попытавшегося принять строгий и деловой вид.
– Так, – сказал он. – Ты. Я оставляю здесь пару ребят из своей охраны. Через полчаса приедет Сашок с моими людьми и заберет пациента. До этого времени охраняйте его. Не подпускайте никого. Даже врача. Доступно?
– Ага, – отозвался Нож. – А нам…
– Ты за старшего, пока не появится Сашок. Головой отвечаешь, понял?
Не дожидаясь ответа, Строев отвернулся и двинулся прочь по коридору, прижимая телефон к уху и выслушивая сбивчивые оправдания лидера звена. Ему не хотелось уходить отсюда, но его ждала встреча, которой он добивался несколько месяцев. Потрачено столько сил, денег, – все ради короткой встречи, которая может перевернуть все. А потом можно будет двигаться дальше. Шаг за шагом, ступенька за ступенькой. Новый Орден разрастался на глазах, вбирая в себя старые кадры и притягивая новые. Еще немного, и он перестанет нуждаться даже в формальном одобрении Северного Отделения. Да и всего Старого Ордена в целом. Будет что-то новое. Мощное. Сильное. Работающее четко, как часы. И подчиняющееся только ему. Жажда крови? Глупости. Приманка для сопляков, пытающихся строить из себя киношных героев. Власть – вот тот зов, который невозможно игнорировать.
Обернувшись, вампир бросил жадный взгляд на больничный коридор, в котором скрывалась дверь в заветную палату. И, прикусив губу, сбежал от искушения вернуться.
Князь торопливо спускался по лестнице, застланной ковровой дорожкой, да так быстро, что Якоб, спешивший следом, чуть отстал. Фигура Новака, поджарая, упакованная в строгий костюм, казалось, парила над лестницей. Черные волосы колыхались густыми волнами, нахмуренные брови нависали над глубоко запавшими глазами. Князь был разгневан. И Якоб, тяжело прыгающий по ступеням следом за хозяином, прекрасно это понимал.
Два первых пролета они преодолели в полном молчании, нарушаемом лишь едва слышными проклятиями Скадарского, цедившего их сквозь стиснутые зубы. Только на первом этаже, у входа в холл, князь взял себя в руки и замедлил шаг. Ступив на ковер у лифта, он встряхнул копной черных волос, медленно вздохнул и обернулся, дожидаясь Якоба, ступавшего сразу через две ступеньки.
Князь дожидался советника, сжимая и разжимая кулаки. Алая шелковая рубашка с широким воротом, была расстегнута, обнажая кадык, прыгавший вверх и вниз, словно в горле клокотала сдерживаемая ярость.
– Вероятно, я допустил ошибку, Якоб, – сухо сказал князь, когда его помощник приблизился, тяжело отдуваясь. – Мне не следовало так медлить.
– Мы следовали заранее просчитанному плану, – осторожно отозвался тот, не отводя взгляда от горящих глаз хозяина.
– План был хорош, – бросил Скадарский и повернулся к дверям, ведущим в гостиничный холл. – Но он не подходит для этой местности.
Сжав узкие губы, князь зашагал к двери. Благоразумно промолчавший Якоб двинулся следом, не забывая поглядывать по сторонам.
– Местные игроки более активны, чем те, к которым мы привыкли, – процедил князь, не обращая внимания на то, что ему не ответили. – Здесь, как я вижу, режут по живому, сгоряча, не обращая внимания на репутацию. Напоминает старые деньки на родине, а, Якоб?
– Очень, – согласился тот, кося глазом в сторону лифта.
Едва оба они переступил порог холла, как от стены отлепились две грузные фигуры в черных костюмах и пристроились позади советника. Тот, бросил на них тяжелый взгляд. А потом, увидев вдалеке, у самых дверей, ведущих на улицу, еще двоих, вздохнул с облегчением. Пожалуй, ему тоже не следовало расслабляться.
– Какая наглость, – продолжал князь, пересекая пустой и темный холл гостиницы. – Так грубо вмешаться в чужую операцию, начать стрельбу без предупреждения… Скольких мы потеряли, Якоб?
– Два наблюдателя и координатор, – скупо отозвался тот. – Наблюдатели из местных, а координатором выступал Томаш. Тот, который был с нами на озере.
– Какая потеря, – Новак замедлил шаги. – Это Томаш Озерный? Рыба?
– Он самый.
– Так глупо, – пробормотал князь, устремляясь к распахнутым охраной дверям, – пожалуй, настало время усилить нажим. К черту график. Будем играть по своим правилам. Мы слишком закостенели в этом так называемом цивилизованном мире, где все давно поделено, а границы выглажены до зеркального блеска. Здесь кровь кипит, а жизнь бьет ключом. Здесь сражаются не за пару процентов, а сразу за двести. Или все, или ничего. Так, Якоб?
– Примерно так, – сдержанно отозвался тот.
Князь легко выпорхнул на огромное крыльцо, свернул резко вправо, перескочил бодро, как мальчишка, гранитный барьер и двинулся к углу здания, за которым скрывалась парковка. Якоб последовал за ним, успев махнуть охранникам, которые бросились бегом в обход крыльца. Сам он устремился следом за князем. Тот шел быстро, переставляя длинные ноги легко и свободно, словно паря над узкой дорожкой, выложенной из брусчатки. Чтобы не отстать, Якобу пришлось перейти на бег.