Война по понедельникам (сборник)
Шрифт:
— Павел Савельевич дома?
— Папа', — и выговор, конечно же, из того самого исторического периода (ох уж этот мне молодежный жаргон!), — в своём cabinet de travail.
— Не слишком занят?
— Работает над статьей для «Нэйчур», но en toit cas он предупредил, что ждёт вас.
— Спасибо тебе, Верочка. Или как это у вас, у молодежи, принято говорить: гранд мерси.
— Ничего не стоит, Владимир Николаевич, — она улыбнулась.
Командарм кивнул и стал подниматься по огромной дубовой лестнице на второй этаж в кабинет, где за персональным компьютером работал,
Статья шла легко, слова без затруднений складывались в предложения, предложения — в текст. От того Павел Савельевич находился в прекрасном расположении духа: он улыбался, теребил бородку, часто принимался насвистывать мотивчик популярного в этом сезоне хита рок-группы «Машина времени» под лаконичным названием «Поворот». Заслышав вкрадчивый стук в дверь, знаменитый физик оборвал свист и громко с воодушевлением прокричал:
— Прошу!
Командарм вошёл.
— А-а, дорогой мой, рад, очень рад вас видеть, — Павел Савельевич вскочил и шагнул к командарму, протягивая руку.
Командарм ответил крепким рукопожатием:
— Я вам не помешал?
— Нет, дорогой мой, ни в коем случае. Статья почти готова, осталось только подправить грамматику. Может быть, чашечку кофе?
— Не откажусь.
Павел Савельевич вернулся к столу, нажал кнопку вызова на портативном пульте домашнего селектора:
— Оксаночка? Будь добра, две чашечки кофе… Присаживайтесь, дорогой мой, присаживайтесь — в ногах правды нет.
Командарм уселся в кресло для посетителей, с удовольствием наблюдая за Павлом Савельевичем.
Знаменитый физик пробежался пальцами по клавиатуре компьютера («Электроника ЛП-486», лучшая на сегодняшний день модель персоналок), и на плоском экране жидкокристаллического монитора высветилась надпись «РАБОТА — НЕ ВОЛК» оранжевыми буквами на фоне звёздного неба. Затем Павел Савельевич придвинул своё кресло поближе к командарму, уселся и со вниманием поглядел на него:
— Я вас слушаю, Владимир Николаевич. Насколько я понял из нашего утреннего телефонного разговора , дело не терпит отлагательства.
— Так оно и есть, — кивнул командарм.
Лицо его неуловимо изменилось, сделалось лицом очень усталого и, даже можно сказать, по-настоящему изнурённого человека. Появились морщинки в уголках губ, взгляд потемнел. Командарм молча потёр переносицу. Эта привычка сохранилась у него с тех ещё пор, когда он носил очки. Но теперь благодаря чудотворцам и лазерной технике хирургического центра академика Фёдорова видеть он стал, как и в давнем детстве — на «единичку», но привычка поправлять оправу всё равно осталась.
В кабинете, катя перед собой искусно сервированный столик, появилась домашняя работница Оксана. На столике стояли две чашечки ароматного кофе, розетки со взбитыми сливками, сахарница, корзиночка с аппетитно выглядевшим печеньем, лежали салфетки.
— Благодарю вас, Оксаночка, — сказал Павел Савельевич и вновь посмотрел на командарма.
— Дело действительно не терпит отлагательства, — ещё раз подтвердил командарм, когда дверь за домашней работницей закрылась. — Как вы знаете, Павел Савельевич, наше ведомство располагает двумя десятками сканеров Найдёнова; пять из них всегда на боевом дежурстве… — знаменитый физик хотел что-то возразить, но командарм жестом остановил его. — Да-да, Павел Савельевич, я знаю о вашем негативном отношении к тому, что сканеры используются не по назначению, которое предполагали вы при создании этих удивительных аппаратов, но выслушайте, пожалуйста, мои контрдоводы.
Вздохнув, академик Найдёнов изобразил готовность слушать.
— Нельзя отрицать того факта, — с напором начал командарм, — что наши потенциальные противники (я имею в виду прежде всего фундаменталистов и Североафриканский блок) сумели завладеть чертежами и запустили сканеры в серийное производство даже раньше нас. Вы помните, конечно, дело Фигурнова? По данным уже нашей разведки, лаборатории военно-промышленного комплекса Североафриканского блока работают над изучением возможности создания на базе ваших сканеров принципиально нового вида вооружений. На это выделяются поистине сумасшедшие суммы в рублях и долларах. И всё — в обход Конвенции семьдесят девятого года. Вот, Павел Савельевич, пример того, как могут быть использованы выдающиеся открытия и изобретения, попади они в нечистые руки.
Знаменитый физик помрачнел.
— Я понимаю, — пробормотал он, теребя бородку.
— Мы, конечно, предпримем все необходимые меры, обратимся к Генеральному секретарю Союза Народов; воспользуемся авторитетом нашей державы, наконец. Мы остановим эти разработки, но согласитесь, Павел Савельевич, нам нужны ваши сканеры на боевом дежурстве хотя бы для того, чтобы вовремя засечь проведение тех или иных испытаний в данной области. В ином случае мы можем оказаться перед лицом более серьёзной угрозы, нежели внезапная ядерная бомбардировка.
— Я понимаю, — повторил Павел Савельевич; он чуть покраснел. — Чтобы сказать мне это, вы и пришли?
— Нет-нет. Понимаете, Павел Савельевич, события приняли совершенно неожиданный поворот, — знаменитый физик вздрогнул. — Сканеры — та их часть, которая находится на круглосуточном боевом дежурстве — зарегистрировали очень странное возмущение хронополя. Операторы утверждают, что подобные характеристики не могут быть результатом каких-либо испытаний. Но так как в теории наши операторы не слишком сильны, то сами они не способны объяснить причины и физическую сущность явления.
Павел Савельевич положил себе в чашку взбитых сливок и пригубил успевший остыть кофе.
— Я пришел сюда, — переведя дух, продолжил командарм, — чтобы просить вас сформировать группу из сотрудников вашей кафедры. Я также рассчитываю на то, что вы согласитесь лично возглавить эту группу. Только с вашей помощью, Павел Савельевич, мы сумеем разрешить эту проблему.
— Сколько у меня времени? — быстро осведомился знаменитый физик.
— Мне бы не хотелось вас торопить, Павел Савельевич, — отвечал командарм. — Но чем раньше, тем лучше… Хотя время ещё есть.