Война погасила маяки (с иллюстрациями)

Чернов Юрий Иванович

Приближался вечер. За день взвод трижды отбивал атаки автоматчиков, и они каждый раз отходили с потерями. Вот и сейчас, как только скрылись в роще последние солдаты, быстро все стихло. Только топорщился свежей щепой прошитый пулеметной очередью ствол березы над ячейкой взводного да поблескивали в траве тронутые налетом пороховой гари стреляные гильзы.

К реке взвод отступил ночью. Спешно окопались. Тяжелый солдатский труд не пропал даром: после трех отбитых атак обороняющиеся имели всего одного раненого.

Выбранной

позицией сержант остался доволен. Вот только беспокоили командира патроны. Слишком много израсходовали их пулеметчики. А на пополнение боеприпасами рассчитывать не приходилось.

Еще недавно на берегу рвались мины. Осколки срезали ветви над головами бойцов. А сейчас только ветер покачивал деревья, и при каждом его новом порыве листья летели от березовой рощи в воду. Они уплывали к морю, к островам, туда, где остались товарищи.

Все стихло над позициями взвода. Поэтому одинокий винтовочный выстрел прогремел так неожиданно, что старший сержант вскинул трофейный автомат.

— Не стреляйте, братцы! Свои! — услышал Васильев.

К березам на берегу тяжело бежал человек в морском кителе, бежал спотыкаясь, размахивая фуражкой.

— Не стреляйте! — крикнул еще раз человек и тяжело опустился перед пулеметным гнездом на землю. Васильев направился к нему. Моряк был немолодым, с проседью в волосах, с заросшими щетинистыми щеками. «Майор, — определил по нашивкам на рукаве Васильев, — из плена бежал, что ли?»

— Из Таллина я, ребята, — начал рассказывать человек. — Едва прорвался к вам.

Майора окружили. Видимо, многое повидал и пережил за последние дни этот человек. Пришлось командиру взвода вмешаться, отправить назад красноармейцев по своим ячейкам. Не на лекции. А прибывший продолжал рассказывать пулеметчикам. Странные были его речи.

— Плохо наше дело, ребята. Такая заваруха была в Таллине. Ничего вывезти не успели. А все наши корабли немецкие подводные лодки перетопили. На переходе в Кронштадт.

Васильев слышал, что в Таллине шли тяжелые бои, но чтоб было так… Однако из уважения к высокому воинскому званию свои сомнения старший сержант не высказал.

— Немцы техникой давят: у них самолеты, танки, а у наших что? Одни трехлинейки. А если есть автоматы, так трофейные, — кивнул он в сторону Васильева. — Да и у вас тут несладко. У немцев танки, подкрепление прибывает. А ваше начальство на катерах в Питер ушло…

Васильева больше не удерживают нарукавные золотые нашивки говорившего. Вскинув автомат, он командует:

— Руки вверх!

И, не слушая возражений, командир взвода приказывает:

— Обыскать.

В карманах у перебежчика оказалась только листовка — пропуск на право перехода к фашистам.

— Я вам добра желаю, — пытался доказать задержанный. — Забыли вас здесь…

И как бы в ответ к пулеметчикам приблизился телефонист:

— Товарищ комвзвода, комбат вызывает.

Спустились сумерки.

Шумит ветер в березах. Бойцы взвода получили приказ отходить. И вместе со всеми усаживают в лодку человека в морском кителе со скрученными за спиной руками. Нет, не на это рассчитывал он, вызвавшись уговорить взвод, прижатый к реке, сложить оружие.

После того как плацдарм в районе Рохукюля — Хаапсалу был оставлен нашими войсками, упорные бои начались на подходах к Виртсу. Стремясь не дать советским войскам перейти на острова, гитлеровцы бросили к Моонзунду крупные силы.

Виртсу — небольшой остров, соединенный с материком двумя дамбами. По одной из них проходит шоссе, по другой — полотно узкоколейной железной дороги, ведущей на Таллин.

Трое суток длились здесь бои. Прикрывали отход советских частей роты старшего лейтенанта В. Г. Исаева и младшего лейтенанта М. М. Карельского.

Особенно упорной была борьба за дамбы. Фашисты попытались захватить их с хода, но были отбиты с большими потерями. Тогда они начали ожесточенный артиллерийский обстрел. Затем в дыму и пыли показались вражеские автоматчики.

Наши саперы заблаговременно подготовили дамбы к взрыву. Однако осколок вражеского снаряда повредил провод. Устранить повреждение вызвался один из бойцов. С волнением следили товарищи за смельчаком. Перебегая от камня к камню, он пробирался навстречу атакующим. Фашисты его тоже заметили. Огонь по дамбе усилился. Среди дымных столбов разрывов продолжала бежать зеленая фигурка. Потом сапер упал. «Убит», — решили пулеметчики. Но прошло две-три минуты, и красноармеец вскочил и помахал пилоткой. Это значило: повреждение устранено.

Стена разрывов фашистских мин преградила путь отхода саперу. Казалось, теперь ему не вернуться. Но вскоре пулеметчики увидели плывущего к Виртсу человека. Сапер выполнил боевое задание. К сожалению, имя его осталось неизвестным…

К вечеру, когда часть наших войск отошла к пристани, гитлеровцы вновь вступили на дамбу. Не встретив сопротивления, они осмелели. Убирали трупы, катили легкие пушки, тащили минометы. Когда большая группа фашистов вступила на центральную часть дамбы, раздался взрыв. Немало врагов было погребено под _;камнями.

Около семи часов вел бой в этом районе пулеметный расчет сержанта Евдощука. Раненые пулеметчики покинули свои позиции лишь тогда, когда пришел приказ отходить к пристани.

Прорвавшимся фашистам удалось отрезать часть роты старшего лейтенанта В. Г. Исаева от своих. По дамбе не пробиться. Слишком хорошую цель будут, представлять красноармейцы. На помощь пришла смекалка. Исаев с шестом отправил к Виртсу разведчика. Тот установил, что, прижимаясь к дамбе, по узкой, заболоченной полоске земли можно пробраться на Виртсу. И вот, бредя по пояс, по грудь в воде, неся на себе раненых, часть роты Исаева вышла из окружения.