Война после войны
Шрифт:
Тщательный опрос Плавина продолжился и на следующий день, на третьей встрече, начавшейся у ажурной решетки парка «Тиволи» и закончившейся на конспиративной квартире ЦРУ. Новая встреча состоялась в небольшом коттедже. Комната, где происходила беседа, была нашпигована какой-то аппаратурой, а Плавину в достаточно жестком и динамичном темпе задали огромное количество прямых вопросов, в большинстве случаев требовавших четких и недвусмысленных ответов по принципу «да-нет».
Уже затем, в Ленинграде, обсуждая обстоятельства этой встречи с нашими оперработниками, участники операции пришли к выводу, что, судя по всему, была проведена бесконтактная проверка «инициативника» на детекторе лжи. По тембру голоса, частоте дыхания и некоторым другим показателям,
На новой встрече, проходившей в одной из гостиниц, американцы провели детальный инструктаж своего «агента», снабдили подставными адресами для условных писем, специальным фотообъективом и несколькими кассетами высокочувствительной мелкозернистой фотопленки для изготовления микроточек с секретной информацией, а также научили делать их и прятать в почтовые открытки, равно как и извлекать такие микроточки из корреспонденции, которая будет приходить на его адрес. Была тщательно отработана и целая система условностей для переписки. Например, если в тексте попадалось слово «Walter», то в открытке спрятана микроточка, которую надо извлечь, проявить и ознакомиться с новым заданием. Слово «Wetter» означало паузу в работе, а «Paul» свидетельствовало об угрозе.
На последней, шестой встрече Плавину дали рецепт подготовки химсостава для проявки тайнописи в письмах, которые будут приходить по внутрисоюзному почтовому каналу на его имя. Также его попросили написать расписку о согласии сотрудничать с разведкой США, а заодно – под другие расписки – вручили ему 200 рублей (на то время это был почти его двухмесячный заработок) и 500 крон на расходы в Дании.
«Шторм» год за годом
Подчиняясь нерушимым требованиям конспирации, за время своего существования оперативная игра сменила не одно название: «Аврал», «Спираль», «Искра», «Штурм» и, наконец, «Шторм». Не менялись только офицеры контрразведки, ведущие это дело, и исполнитель оперативного замысла. Вернувшись домой, он отправил открытку на подставной адрес с условным текстом, что все идет нормально. Так начался почтовый роман с ЦРУ.
Первый год, как и ожидалось, не был отмечен интенсивной перепиской. Вероятно, обе стороны анализировали опыт первых встреч, изучали полученные сведения, разрабатывали стратегию и тактику дальнейших контактов, способы проверки.
В ноябре того же 1966 г. председатель КГБ при СМ СССР Юрий Андропов обратился в ЦК КПСС с предложением провести операцию по дезинформации противника, используя возможности Плавина, по вопросам разработки и состояния ракетно-ядерного оружия в СССР. В те годы даже в оперативной работе КГБ действовал только по согласованию с партийными органами. А для таких серьезных мероприятий, как дезинформация противника по основным военно-техническим разработкам с выездом исполнителя замысла за границу и его прямыми контактами с представителями зарубежных спецслужб, требовалось согласование на самом верху.
Конечно, в ЦК не докладывали ни имени нашего агента, ни страны, где проводились контакты – ничего, что могло бы даже при случайной утечке информации навести на след Плавина. Во всех документах, которые мне приходилось читать по этой оперативной игре, вместо имен, названий, цифр, дат и прочих важнейших сведений ставились пропуски, а конкретная информация вписывалась от руки, да и то в первые экземпляры.
Специальным постановлением ЦК КПСС, чего удостоились немногие чекистские операции, было санкционировано продолжение оперативной игры, и с этого момента началась подготовка чертежей, схем, текстовых разработок и фото для долговременных дезинформационных мероприятий. Меня поразил тот факт, что успешное
Тем временем игра набирала обороты. Совместно со своими кураторами из КГБ «агент» готовил микроточки с «секретной информацией», заделывал их в открытки и направлял по известным адресам – не более одного почтового отправления в каждый адрес – во все концы света. В ответ приходили открытки с такими же микроскопическими вложениями, где ему давались очередные задания или указывались новые адреса. В общем, шла рутинная, но крайне напряженная и кропотливая шпионская деятельность, которая приносила пользу нашей стране.
Вскоре появились ощутимые результаты работы. Тщательный анализ адресов, откуда на имя Плавина поступала корреспонденция, их проверка и постановка на почтовый контроль открыток и писем, обнаружение отдельных демаскирующих признаков помогли выявить американского агента, работающего на территории СССР и еще неизвестного нашей контрразведке. Американцами была допущена явная ошибка – один и тот же почтовый адрес они дали двум разным агентам. Фактически они подставили своего осведомителя, хотя нельзя и исключать возможности такой иезуитской проверки – если бы подставленный агент провалился, то Плавин тут же был бы «списан со счета». Или наоборот. Наши контрразведчики этот вариант предусмотрели и взяли выявленного агента под наблюдение.
Впоследствии американцы перешли и на другие каналы связи – использовали передачу кодированных сообщений по радио (на установленной частоте диктор зачитывал группы цифр, а Плавин потом расшифровывал сообщение при помощи шифроблокнота), а также применяли тайниковые закладки.
Хранить вечно
Тем временем взаимоотношения между двумя сверхдержавами переживали взлеты и падения, похолодания и оттепели. В определенной степени сказывалось это и на ходе операции. У некоторых руководителей уже российских спецслужб, так называемой новой формации, проявлялся зуд завершить долговременную операцию либо международным шпионским скандалом с компрометацией американских разведчиков путем их поимки на тайниковой операции и получением очередных наград и званий за успешно реализованное мероприятие, либо прекращением оперативной деятельности и тихим свертыванием всей операции. Были даже конкретные указания закончить игру и прекратить все контакты Плавина с ЦРУ. Но руководители игры – контрразведчики, что называется, от Бога – продолжали свою работу по дезинформации американцев и получению ценных оперативных материалов.
Полностью выдерживая линию поведения, связанную с «меркантильными наклонностями агента», контрразведчики, чтобы не вызвать никаких подозрений у ЦРУ, были обязаны довести игру до логического конца. К тому же американцы постоянно информировали Плавина о значительной денежной сумме, хранящейся на его счете в одном из американских банков. В конце 1990 г. «агент» в качестве туриста выехал в Финляндию, где опустил в почтовый ящик посольства США заранее подготовленное письмо, в котором обусловливалась необходимость личной встречи с сотрудниками американской разведки на территории третьей страны.
На следующий год состоялась поездка в Швецию и посещение посольства США, где Плавина уже с нетерпением ждали. С ним встретился представитель посольства по имени Питер и сотрудник ЦРУ Чарльз Левин. Американцев интересовали вопросы политической ситуации в стране, в особенности – реакция населения на события ГКЧП, его последствия и отношение россиян к Борису Ельцину. В конце визита оговорили условия финансовых взаиморасчетов и назначили очередную встречу. «Агент» получил 3000 долларов и 1000 шведских крон.