Война призраков
Шрифт:
— Велик Аллах над нами! Велик Аллах над нами! Подайте убогому во имя Его!
Время подходило к девяти часам, и улица потихоньку оживала. Мимо сидящего на тротуаре нищего проходили спешащие на работу люди, в шляпу сыпалась мелочь, пару раз падали купюры.
Ровно в девять к отелю подкатил большой, окрашенный в алый цвет автобус, и из него с шумом полезли туристы. Они таращились на «нищего» с удивлением и восторгом, иные явно думали, что это актер, по заказу туристической фирмы создающий экзотическую обстановку.
До
— Смотри, какие живописные лохмотья! Прямо из музея!
— А синяки как здорово нарисованы!
— А может, он настоящий?
Последнее предположение было в результате горячего спора отвергнуто.
Туристы, судя по выговору — из Северной Европы, скрылись за воротами, а им на смену из отеля вышел охранник.
— Слушай, ты, — сказал он без особого дружелюбия, — убирайся отсюда подобру-поздорову.
— Велик Аллах над... — Виктор прервал монотонное нытье и посмотрел на охранника с возмущением. — Кому я тут мешаю? Что, кому-то вред оттого, что я сижу здесь и славлю Творца?
— Директору. — Охранник поморщился. — Ты сидишь прямо на виду из его кабинета. Так что давай проваливай...
Он протянул было руку, чтобы подтолкнуть «нищего», но в последний момент раздумал прикасаться к нему.
— Ладно, я уйду! — сказал Виктор гордо. — Но Иблис еще насыплет соли в башмаки твоему директору, да и тебе тоже!
Кряхтя и поминая Аллаха, он поднялся, прихватил шляпу и заковылял в сторону. Но стоило охраннику скрыться за воротами, как воровато огляделся, перебежал улицу и устроился около самой ограды, так, чтобы его не было видно из отеля.
В приложениях к электронной карте имелось расписание транспорта, и еще ночью Виктор узнал, что первый стратоплан из Берна прибывает в половине девятого утра.
Если Загоракис прилетит на нем, то «нищему» осталось продержаться совсем немного. Если на следующем, садящемся в четыре, можно будет уйти и некоторое время не мозолить глаза охране и постояльцам.
Но планы едва не спутал полицейский патруль. Только «нищий» расположился на новом месте, как трое стражей порядка появились со стороны площади Таксим.
— Так, ты кто такой? — спросил один из стражей порядка, необычайно светлокожий для турка. Синие глаза его смотрели подозрительно, а ладонь, лежащая на рукоятке дубинки, была размером с лопасть весла.
— Карим я, Карим Онглы, — ответил Виктор, изображая страх и замешательство.
— Что ты тут делаешь? Разве не знаешь, что попрошайничество запрещено законом?
Судя по количеству попрошаек на улицах Стамбула этот закон либо приняли недавно, либо относились к нему не очень серьезно.
— Я вовсе не попрошайничаю, а славлю Аллаха Единственного и Милосердного!
— А ну, Мурза, бери его. — Светлоглазый полицейский наклонился, еще один зашел с другой стороны. — Отведем его в участок. Пусть славит Аллаха там...
От тычка,
— Фу, от тебя разит, как из винной бочки! — сказал третий полицейский. — Или ты не знаешь, Карим Онглы, что мусульманину пить запрещено?
— Аллах тяжко наказал меня за тягу в выпивке! — прошипел Виктор, больше всего опасаясь, что полицейские начнут его обыскивать и обнаружат закованную в гипс руку. — Он наслал на меня проказу!
Полицейские отшатнулись, точно по команде, тот, что ткнул «нищего», принялся спешно вытирать руку о штаны, точно надеялся таким образом избавиться от бактерий лепры.
— Проказа? — В синих глазах мелькнуло отвращение. — И ты с такой болезнью бродишь по улицам?
— А вы разве не знаете, что лепрозорий в Тарабье закрыли полгода назад? — Виктор врал напропалую, понимая, что в данный момент нападение — лучшая защита. — Сказали, что нет денег...
— Пойдем отсюда, — пробормотал третий полицейский. — Что ты пристал к нему, Хаким? Если вести его в участок, это же сколько возни! И ради кого? Ради нищего пьянчужки?
— Ладно, — буркнул светлоглазый Хаким и поправил фуражку. — Но ты смотри. Еще раз попадешься — загремишь в тюрьму!
— Я понял. Да благословит вас Аллах, доблестные воины! — Виктор смотрел, как они уходят, и думал, что сегодня удача точно на его стороне.
Аэротакси, негромко урча, упало сверху и остановилось прямо перед воротами. На тротуар ступил носатый человек в дорогом костюме. Волосы у него были белые, почти седые, а глаза черные, как маслины.
— Велик Аллах над нами, — заканючил Виктор в его сторону. — Подайте убогому во имя Его!
Загоракис ничем не показал, что удивлен. Он предоставил водителю выгружать багаж, а сам подошел к «нищему» и принялся рыться в карманах, делая вид, что ищет мелочь.
— Что происходит? — Голос полковника звучал еле слышно, а сам он смотрел совсем в другую сторону.
— Нас выследили люди из братства, — ответил Виктор так же негромко. — Джоанна убита, я ранен. Меня разыскивает полиция.
— Понятно, — сказал Загоракис, вытащив из кармана мятую купюру. — Встречаемся через час. Я выйду из отеля на прогулку. Ты жди меня ниже по улице.
— Все понял. — Виктор кивнул и заканючил: — Да благословит вас Аллах, благородный господин!
Не дожидаясь, пока полковник отойдет, подхватил драную шляпу с деньгами, вскочил и затрусил прочь от «Гранд-Босфора». За углом остановился и, рассовав деньги по карманам, вытащил из-под лохмотьев очередной инъектор.
Боль вновь дала о себе знать.
Час ожидания провел в неприметном переулке, между двумя мусорными баками. Когда время вышло, Виктор выбрался из убежища и на мгновение остановился, глядя на собственное отражение в огромной витрине.