Война с Големом
Шрифт:
РФ существует уж второй десяток лет. Все это время она послушно и методично, словно безмозглая жвачная скотина, пожирала советское наследие: ядерно-ракетный щит, некогда сильный воздушно-космический флот, армию людей с прекрасными образованием и творческими способностями. РФ-карлик слишком многое унаследовала от страны-гиганта. Не только ее тяжелый меч и прочные доспехи исполина, но и его библиотеку, и чудо-мастерские. Сегодня меч почти сломан. Доспехи продали на металлолом. Библиотеку и мастерские разорили. И уже не так страшно продолжить остановленный в 1992-м процесс распада. Благо, кремлевские олухи облегчают задачу победителей и будущих хозяев русских пространств…
Процесс развала Советского Союза не кончился. Логическое завершение беловежской мерзости декабря 1991-го — раскол самой РФ на несколько «государств». Развал только заморозили, приостановили. Нажатием нескольких кнопок по ту сторону Атлантики. Но в любой момент распад может снова «разморозиться». По мановению все тех же владык глобализованного мира.
Лучший показатель того, что Эрэфия нежизнеспособна — в поведении ее бонз. Скажите на милость, где Путин держит своих дочерей? За границей. Они в какой школе учились? В немецкой. Где они время проводят? У итальянского премьера (и олигарха) Берлускони. Они уже попрощались с русскостью. Поэтому меня не обманывают все потуги режима выглядеть «государственно-патриотическим» в виде возвращения старого гимна, трескотни с трибун и так далее. «Наверху» не верят в будущее РФ. А значит, всего лишь стараются нас обдурить, обтяпать личные делишки и затем … Ну, скажем так: раствориться в просторах глобализованного мира.
ГЛАВА 2. КРЕДО ГОРЯЩЕГО АНГЕЛА
Я рожден в Советском Союзе!
Волна мрачного отчаяния накатила на меня. Да, страна, рожденная в Беловежской пуще, уходит. Нельзя обманываться. Нельзя больше прятаться от реальности. Шансы на лучшую участь, открывшиеся в начале 2000-х, спущены Путиным в унитаз. Эксперимент 1991 года (Речь с танка! Трехцветные полотнища-»бесики» над ликующей толпой!) завершается. Он с самого начала был обречен на полную неудачу. И спасать страну некому, кроме нас самих, простых смертных. Ибо «наверху» — одна пустота, одни «ходячие калькуляторы» и картонные куклы.
Беловежская Россия представляет из себя историческую и геополитическую нежить. «Страна», ставшая воплощенным примером власти архипреступников, суперворов. Такого еще не было в мировой истории! «Страна», лишенная всякого смысла существования, где шайка откровенных стяжателей у власти пожирает бессчетные миллиарды, танцуя вокруг нефтегазовой «трубы». Край тотального самопроедания. Царство суетливого растаскивания всего и вся. Путинство с его «укреплением государства»? Жалкая пародия! Михаил Делягин беспощадно показал природу опереточного путинизма: кучка олигархов вовсю выжимает соки из страны и ее народа, а силовики-»государственники» отбирают деньги у олигархов. В общем, симбиоз мародеров. Американцы не зря пророчат распад РФ на несколько «республик»: на идее тотального грабежа и «нефтяного пира» единую страну не построишь. Грабить лучше порознь. Сегодня Сибирь, Юг, Дальний Восток могут сказать: «А зачем нам самодовольная, стянувшая бабки со всей РФ, спекулятивно-бюрократическая Москва? Она только отбирает часть наших доходов от экспорта сырья, но ничего не дает взамен. Ни высоких технологий, ни кредитов, ни защиты. Мы и сами можем сделать себе столицы — и не делиться больше с Москвой. И жить лучше станем!»
Финал весьма реальный. При Путине официозные СМИ перестали говорить о стоящих перед страной проблемах, перейдя на помпезную трескотню и лакировку действительности. Но меня-то не обманешь! Беловежская Россия живет, досасывая остатки западносибирской нефти в Тюменской области. Этим занимаются знатные нефтяники — Абрамович, Вексельберг и другие. Этот источник через десяток лет иссякнет. Надо уже сегодня закладывать вторую базу нефтедобычи в Восточной Сибири. Никто этого не делает. А что будет с так называемой Россией, когда нефти станет мало?
Продолжение нынешнего «развития» логично упирается в окончательный и полный распад Эрэфии…
Чтобы признать это, мне приходится делать над собой немалое усилие. Эх, читатель, Калашников относится к «отравленному СССР» поколению. Подсознательно я все еще живу в Советском Союзе — второй сверхдержаве планеты, одной из самых динамичных сил современного мира. Мне, выросшему в «варварском тоталитаризме», трудно принять иную реальность. Против восстает все: от самых ранних детских воспоминаний до сотен прочитанных книг.
Сегодня мне под сорок и большая часть жизни осталась позади. С какого времени я помню себя? Первые проблески — это 1969-й. В памяти вспыхивают куски киноленты, личные «видеоклипы». Вращающиеся винты бело-голубого «Ил-18». Летное поле, уставленное огромными воздушными кораблями с красными флагами «Аэрофлота» на гордых килях. Кадры черно-белого фантастического фильма, где молодой Юрский играет робота, сделавшего себе идеального хозяина. Футуристические декорации причудливых домов — города будущего. Черно-белый телеспектакль по «Солярису» Лема. Утренний радиорепортаж о запуске русской космической экспедиции. Кажется, это 1971-й. Точно! Я помню кадры нашего «Лунохода», идущего по серебристо-серой пустыне ночного светила. Господи, неужели моя страна когда-то забрасывала восьмиколесных роботов на Луну?
Это — мои детские воспоминания о совсем другой стране. Сильной и уверенной в себе. Еще пронизанной неукротимой энергией шестидесятых. Все, что окружало маленького Вову Кучеренко, говорило об этом. По улицам ездили «двадцать первые» «Волги», похожие на помесь элегантных акул и фантастических звездолетов дизайна шестидесятых. Даже автобусы «ЛАЗ» имели какой-то космический гребень на закругленной корме.
Я рос среди вещей и игрушек, сделанных в моей стране. Я не знал, что такое — китайские вещи. Единственным напоминанием о Китае в доме был старый, расписанный цветами термос. Мой маленький, забавно жужжащий и пускающий искры звездолет из настоящего металла был советским, русским. С красной звездой на борту. Я катал его по полу в полной уверенности, что сяду за пульт управления настоящим межпланетным кораблем, когда вырасту. Катушечный магнитофон, казненный мною с помощью кухонного ножа, напоминал небольшой чемоданчик — но он тоже был отечественным. Отец привозил из командировок все новые и новые игрушки — и все наши. Я помню их до сих пор. Огромный подъемный кран с поворотной стрелой и действующими блоками. Гусеничный трактор на батарейках. Электрический танк, носившийся по квартире и поворачивающий на другой курс, наткнувшись на преграду. Робот, шагавший по столу, мигая лампочками.
Будущий Калашников рос технократическим ребенком и был уверен: моя страна может все. Уперевшись в голубой экран «Вечера», я жадно смотрел фильм о посадке на Луну автоматической станции, забравшей с Селены образцы грунта. Все замирало от восторга, когда мелькали кадры технической мультипликации. Вот советский корабль-робот взлетает с Луны, неся на борту шар с драгоценным грузом. Вот этот шар несется сквозь космический холод, врываясь в воздушный океан — и повисает на большом красивом парашюте. О, как мне хотелось, чтобы такая штука приземлилась рядом с моим домом — и я бы унес это сокровище себе…
В программе «Время» шли репортажи из пылающего Вьетнама — и я видел обломки американских самолетов с хвастливыми надписями на бортах, сбитые огнем наших ракет!
Прадед Шукри брал меня на завод, где тогда работал — и советский малыш начала семидесятых трепетал при виде царства могучих машин, от запаха металлической окалины, от вида зелено-красного маневрового тепловоза…
Будущее казалось светлым, лучезарным, победоносным. Каждая минута жизни говорила об этом. Мне вспоминаются обрывки детских телепередач тех лет. Какая-то викторина, которую вел умный робот с квадратной головой и антеннами на ней, и участниками интереснейших дискуссий были Паганель, человек-невидимка и Тартарен из Тараскона. Каждую неделю прилетал пионер на ракете и вытаскивал из кармана молоток.