Война (сборник)

Константинов Андрей Дмитриевич

Командующий внимательно посмотрел на молчавшего Примакова и кивнул на столь же молчаливого начальника разведки:

– Алексеич, похоже, не врет: Хаттаб где-то здесь. Ежели будем бабушку теребить и спецназ подтягивать – упустим время. У вас же есть свободная рота?

Примаков кивнул, еле заметно пожав плечами при этом. Командующий предпочел заметить только кивок:

– Ну вот и сажайте её на «вертушки»… Но только сначала – площадку подготовь. Смотри, – командующий ткнул карандашом в карту, – и по карте, и по докладам разведки – здесь хоть «корову» [118]

сажай… Всё. Считай это боевым распоряжением. Начштаба оформит.

118

«Корова»: Ми-26 – самый крупный в мире транспортный вертолет.

После короткой паузы полковник Примаков ответил:

– Есть!..

…Выйдя от командующего объединенной группировки, Примаков перекурил и отправился к командующему группировкой десантной, к генералу Иванцову. Генерал как раз плотно воспитывал «двоюродных», то есть «вэвэшников» или «вованов», – так называли Внутренние войска. С ними вместе уже вторую неделю десантура проводила зачистки: «вэдэвэшники» село окружают, а «вованы» шуршат внутри. Однако сегодня с утра в Мескер-Юрте «вэвэшники» бой не приняли, хотя местность была – как на макете. Избегая потерь, они просто погнали духов на десантный блокпост, расположенный на выходе из села. В результате ВВ – сплошь краповые и пушистые, а десантура подает двух «двухсотых» (на самом деле их было даже три), и вдобавок банда уходит из села…

Так что с матерым полковником в краповом берете на лысой голове у генерала Иванцова разговор шел тяжелый. Мужской такой разговор. Впрочем, Примаков появился, когда основные «африканские страсти» уже отбушевали и обветренное лицо «крапового» полковника стало уже почти нормального цвета.

Иванцов по-генеральски махнул рукой на уставное приветствие Примакова и продолжил постановку задачи – серьезно, но не без генеральских острот:

– …Ситуация оседлана, скоро дожмем… А потому ставь блоки и фильтруй. Так, чтобы они охренели и попятились. И не куда-то там, а под огонь.

Генерал рыкающе кашлянул и ткнул указкой с наконечником-пулей в карту:

– Особенно здесь, на дороге. Большие банды все равно вылезут на дороги. Нужно будет – Сергей Алексеевич и Александр Иванович тебе подсобят. Если нальешь.

Иванцов подмигнул «краповому» полковнику и закончил свою мысль:

– Не мне, а им.

«Краповый» ухмыльнулся, заулыбались и полковники-десантники, стоявшие рядом.

В общем, обстановка потихоньку разряжалась.

Иванцов погрозил пальцем «вэвэшнику»:

– Но управляйся сам. А то у тебя, как в комсомоле: пьём, как взрослые, работаем как дети… Добро, Анатоль Палыч?

«Краповый» кивнул, и генерал повернулся к одному из своих полковников:

– Александр Иваныч, я тебя уже озадачивал. Ты мне заслон организуй здесь – видишь? – на этих высотках… Гехи-Юрт… Язык сломаешь… Давай, пиши… Тебе что, карандаш подарить? Или трофейный возьмешь? А?!

Полковник замешкался с ответом, возникла нехорошая пауза, разрядившаяся было атмосфера вновь начала густеть, вот тут Примаков и переключил внимание на себя, доложив о поставленной командующим задаче.

Иванцов, как и положено настоящему десантнику, ко всем другим генералам относился с глубоко запрятанной внутри иронией, поэтому сначала даже не врубился, о чем говорит Примаков:

– Какой, к ебеням, Хаттаб?.. Где, ты говоришь?..

Генерал посопел-посопел, хмуро глянул на Примакова:

– Н-да… Ты чего это бороду отпустил? Прям как Пугачев.

Примаков, отпустивший совсем недавно очень короткую и аккуратную бородку, подтянулся:

– Так точно, Афанасий Ильич, подрихтуем.

– Смотри… А какую это роту у нас они свободной посчитали?

Примаков пожал плечами:

– Я так полагаю, что шестую… Сто второго…

Генерал, прекрасно зная, о какой роте идет речь, специально для «крапчатого» (все ж таки – не свой), дернул бровью:

– Это та, что сборная?

В разговор вступил полковник, которому генерал грозился подарить карандаш:

– Ничего, зато офицеры обкатанные.

Иванцов задумчиво пожевал губами:

– Ежели суток на трое-четверо… Не завшивеют… Примаков!

– Я, товарищ генерал!

– Ты ведь у нас в Академию Генерального штаба идешь… Вот и ставь им сам задачу… Справишься. Ты с метео свяжись и смотри на старых минах не подлети. Ищи карты и саперов напряги… Главное, чтобы тумана не было… А то, если туман – подкрадутся и зарежут, как баранов… Вопросы?

– Никак нет! – Примаков внутренне усмехнулся: все правильно, все по-армейски: кто говно приволок, тому его и разгребать. Обижаться не на кого. Все правильно.

Вот так и получилось, что в середине дня направился полковник Примаков в роту майора Самохвалова. На войне как на войне – человек предполагает, а кто-то за него располагает – и хорошо, если Бог, бывает-то по-разному…

…Рота майора Самохвалова, потрепанная последними рейдами, пока все-таки оставалась в своем базовом районе, в отличие от других, которые уже третьи сутки «отдыхали на пленэре» – без определенного срока возвращения. Боевиков гнали и из Дагестана в Чечню, и из Грозного в горы, и из гор на равнину – под огонь артиллерии, чтобы пореже встречаться с духами лицом к лицу. И всякий раз многим в самой Чечне тогда казалось, что вот еще чуть-чуть – и грянут финальные победные литавры. Лишь бы потерь поменьше, потому что именно по ним в Москве судили о победах и неудачах. Да и вообще – кому нужны «двухсотые» перед полной победой, которая вот-вот… «Вот-вот», правда, все никак не прекращалось, а потому мало кого можно было соблазнить (даже Хаттабом или Басаевым) на прогулку в ущелье. А уж в Веденское…

Из Веденского только сутки назад спецназёры вынесли четверых своих. Погиб и последний прапор-афганец в их отряде. Вася-Хаттабыч был неформальным лидером в соседней с ротой Самохвалова спецназовской группе – еще бы, заслужил орден Ленина, орден Красного Знамени, два ордена Красной Звезды и после того, как советские награды перестали вручать, – два ордена Мужества, а медальные колодки Вася не носил из принципа. И вот поди ж ты…

Правда, и трофейных духовских шапочек – пэзов – спецназовцы набрали столько, что почти задарма делились ими с обозниками…