Война теней

Скобелев Сергей

– Надеюсь, ты знаешь, что затеяла. Уверена в выводах?

– Да. Если они смогут засечь радиоактивный след, мы вычислим местоположения «Берсерков».

– Тогда спецназ деактивирует артефакты, и провокаторы потерпят фиаско... – предположил генерал.

Заурчали механизмы факса, распечатывая присланную информацию. Токарев собрал стопку бумаг и протянул их лейтенанту. Девушка с минуту всматривалась в ряды графиков, диаграмм и числовых столбцов, топографические карты районов с нанесёнными на них пометками.

– Не может быть… – прошептала она. – Артефакты в шести точках равноудалены от Кремля.

Несколько улиц, проулков, расстояния почти совпадают. Они выстроили практически правильный шестиугольник.

– Зачем?

– Чтобы излучение главного артефакта покрывало эту площадь.

– Главного? Где он находится?

– Вы не поверите. Не знаю, как они пробрались туда, но показания не могут врать, если только спутник не дал сбой. Артефакт словно соединён с «Берсерками», каким-то образом влияя на них. И излучает он со Спасской башни.

Генерал с бешеной реакцией схватил телефон:

– Свяжите меня с ФСО! – Прикрыв трубку ладонью, он повернулся к Насте. – Дозвонись до наших, передай все сведения. Мы должны успеть.

***

Экипированные в тяжелые бронежилеты бойцы ОМОНа со щитами в руках заняли оборону, поджидая митингующих. Никто не знал, во что выльются события сегодняшнего дня, но все готовились к худшему. Тем временем отряду Миронова выдавали травматическое оружие.

– Помните: ни при каких обстоятельствах не использовать огнестрел. Только травмат и только в крайнем случае, – вёл инструктаж полковник, прибывший вместе с ОМОНом. – Держитесь позади, в бои не вступать. Вы – последний рубеж этого участка.

– Катимся в пропасть, – бросил командир, когда полковник закончил брифинг и оставил собровцев.

– ОМОН продвинут дальше по Ильинке, – заметил лейтенант Соколов. – Как бы толпа с боковых переулков не нагрянула.

– Варварку тоже оцепляют. Конечно, всё так ненадёжно. Чтобы сдержать всю массу, людей не хватит, но у нас нет выбора. И ежу понятно, что никто не собирается даже слушать, про переговоры молчу.

Гул толпы становился всё громче. Митингующие подходили к оплоту власти, движимые одной целью. Той, что в конечном итоге способна уничтожить страну.

Сотни, тысячи человек с битами и арматурами в руках надвигались единой волной. Их не вели командиры – все руководители маршей остались позади, не желая попасть под раздачу. Зомбированные чужой волей, толпы митингующих медленно выстроились перед рядами ОМОНа.

– Вот и повылезала шушера из нор, – бросил Соколов, крепче сжимая травматическую винтовку.

Словно получив импульс от неведомого провокатора, толпа ринулась на спецназ. Всего в какой-то сотне метров от собровцев отряды спецназа сцепились повстанцами. ОМОН не сражался с толпой – лишь оборонялся от её атак. По иронии судьбы защитники стабильности могли в любой момент погибнуть от руки тех, кого охраняли.

Внезапно гул послышался и со стороны. В маленьком проулке показались перекошенные злобой лица. Выкрикивая нацистские лозунги, банда бритоголовых ринулась на собровцев. Догадка лейтенанта Соколова подтвердилась: противник сумел обойти поле брани. Спецназовцы не имели права стрелять в безоружных людей. Ножи, арматуры, но не огнестрельное оружие. А потому они могли предпринять только одно: вступить в рукопашный бой. Бойцы СОБРа были

профессионалами, способными терпеть боль и бить наверняка, но скинхеды превосходили количеством. Крики и кровь смешались в дикой потасовке, где люди давно забыли о морали и чести. Они сражались за жизнь насмерть. Соколов уверенным ударом свалил одного, перехватил руку с ножом другого и, вывернув её, отправил цель на землю ударом под дых. Краем глаза он заметил, как крепко сложенный нацист с огромной посеребрённой свастикой на шее нанёс удар Роме, сослуживцу Павла. По камуфляжу собровца медленно растекалась кровь. Боец опустился на колени, а позже завалился на бок. Соколов ринулся к убийце, но тут же встретил на пути ещё одного нациста. Собравшаяся в бойце ярость в момент выплеснулась наружу, и скинхед со сломанной рукой повалился на асфальт. К тому времени напавшие поняли, что бой проигран и ринулись обратно к проулку. Некоторые из спецназовцев перехватили винтовки и выстрелили вслед отступающим, повалив ещё несколько человек.

Павел подбежал к своим, сгрудившимся вокруг Ромы. У молодого бойца в горле торчал перочинный нож.

– Нет, нет… – Соколов не мог поверить, что его верного товарища уже нет в живых. За всё время существования бригада Виталия Миронова не несла потерь. Но сегодняшний произвол перечеркнул всё: мирную жизнь города, ситуацию в стране и жизнь бравого воителя СОБРа.

– Я убью их! Всех!

– Постой, Сокол! Успокойся! – Миронов подступил к нему, намереваясь предотвратить любые действия, задуманные Павлом. – Тебя самого убьют! Мы не можем оставить форпост!

Тем временем омоновцы, пустившие в ход дубинки и водомёты, успешно отбили атаку основных сил. Те отступили, не удосужившись даже унести раненых. Поваленные в схватках тела заполонили улицу.

Полковник подбежал к отряду Миронова.

– Видели, что творится? Сейчас они мобилизуются, и мы их не сдержим. Нужна ваша помощь.

– Что именно? – спросил Виталий.

– Проберитесь в тыл противника и нейтрализуйте руководство.

– Вы хоть понимаете, что их там сотни. Нас перекрошат. К тому же, это не поможет.

– Выйдет разлад, и мы пустим вперёд водомёты. Рассеем толпу на мелкие группы, ОМОН выдвинется по Ильинке.

Командир обвёл взглядом сослуживцев.

– Без огнестрела не пойдём.

– Нельзя так! – взмолился полковник.

– Я не буду рисковать новыми жизнями парней. Хотя бы «Стечкины» верните и пустите ещё одну группу СОБРа.

– Пистолеты и светошумовые выдам, но людей нет.

– Тогда ничем не можем помочь.

– Капитан! – рыкнул полковник. – Для тебя Родина что-нибудь значит? Так вот сейчас она в опасности, и от твоего решения зависит, удержим ли мы Ильинку, а вместе с ней Кремль!

Миронов снова взглянул на собровцев.

– Мы готовы, – хладнокровно бросил Соколов. – Мы все.

Отряд пробирался проулками, избегая открытых улиц и дорог. Повсюду сновали повстанцы, медленно уничтожая город. Мародёрства поглотили районы, везде шли стычки с полицией. Революция возникла внезапно, подчиняясь чьей-то злобной мысли. Если бы службы безопасности знали заранее, всего этого можно было избежать, но роковое стечение обстоятельств навсегда изменило жизнь столицы, да и всей страны тоже.