Война углей
Шрифт:
— Я думаю, дорогой Стрига, что мы с вами сможем иметь дело.
— Полностью согласен с вами, мадам.
— Мадам-генеральша, — поправила его сипуха.
— О, простите, мадам-генеральша. Я тоже думаю, что мы сможем договориться. И я знаю, в чем заключается ваше дело. Вы хотите заполучить уголь.
— Да… да… безусловно, — медленно ответила сипуха, — но сейчас я попрошу вас рассказать мне о хагсмарах.
«О хагсмарах! — ахнул про себя Крепыш, холодея от непонятного страха. — Где-то я уже слышал это словечко, вот только где и от кого? Нет! — поспешно поправил себя тупик. —
Он закрыл глаза, пытаясь вспомнить, и вдруг где-то в глубине своего существа почувствовал отдаленную тень, слабое и очень-очень древнее ощущение дикого ужаса. Самое удивительное, что этот ужас был родом именно отсюда, из Ледяных проливов, а может быть, даже из этой самой пещеры. Когда тупик снова открыл глаза, то увидел, что небесная сова съежилась всем телом.
— Почему это вы так скукожились? — грозно спросила сипуха, уже успевшая вернуть свою голову в нормальное положение.
— Хагсмары исчезли более тысячи лет тому назад, — прошелестела небесная сова.
— И вы думаете, что они ушли навсегда?
— Мадам-генеральша, скажите прямо — что выдумаете по этому поводу?
— Я думаю, что ничто не бывает навсегда.
— Прошу вас, изъясняйтесь яснее, мадам-генеральша. Я не слишком силен в разгадывании загадок.
— Через три лунных цикла.
— Что через три лунных цикла?
— Наступит Долгая ночь, и чудесный птенец появится на свет.
— У вас есть яйцо?
«Хагсмары? Яйца? Нет, не к добру все это, — сообразил Крепыш. — Из яиц могут появиться новые хагсмары. Ведь яйца для того и предназначены, чтобы из них вылуплялись птенцы?»
Нира задумчиво склонила голову к плечу. Глаза ее грозно засверкали.
— Еще нет. Но дайте срок, — она помолчала, а потом продолжила: — Вы не единственный, кто нашел слабое место во дворце Панцю. Надеюсь, я могу быть с вами вполне откровенна? Во дворце есть слуги, которых можно подкупить, и драконовы совы, которые потихоньку начинают восставать против своего роскошного бессилия. Надеюсь, вы помните, что я едва не погибла в той битве, в которой вы так неосторожно пришли на помощь моим врагам? Я была тяжело ранена. Мне пришлось где-то восстанавливать свои силы.
— Но не во дворце Панцю!
— Именно там. А почему это вас так удивляет? Дворец большой. В нем много потайных комнат, темных уголков и секретных пещер. Но, что самое главное, в нем полно изнывающих от безделья сов. Сов, которым, подобно вам, до смерти надоело однообразие бесполезной роскоши. Видите ли, Стрига, отныне о вас ходят легенды на обоих берегах Реки ветра. В Серединном царстве все знают об Орландо, бывшей драконовой сове, которая научилась летать — первая, за тысячелетнюю историю дворцовых сов. Ваш пример вдохновляет других длинноперых сов, стремящихся разорвать золотые цепи своей немощи. Вы — образец для всех синих сов, ищущих власти!
К сожалению, Крепыш далеко не все понял из этого разговора. Однако теперь он твердо знал две вещи: во-первых, цвет незнакомой совы называется «синий», а не «небесный», а во-вторых, какая-то страшная угроза нависла над всем его миром — и не только над Ледяными проливами, но и над всеми царствами, с которыми они соединяются, а может быть, и еще дальше!
Глава I
Праздник урожая
О бесценное Древо, спасибо тебе
За великие блага в нашей судьбе,
Твои тяжкие лозы и сочные ягоды
Прогоняют печали и сердечные тяготы.
В летний зной и в суровую зимнюю стужу
Ты вселяешь отвагу в наши стойкие души.
Будем и впредь
За Древом смотреть —
За корой и корнями,
За ветвями с плодами,
За стволом и за кроной,
За листвою зеленой…
Стоя на балконе вместе с Башей и Белл, Сорен и Пелли с восторгом слушали выступление Блайз, певшей под аккомпанемент травяной арфы.
— Мама, она просто чудо! — прошептала Белл, до глубины души потрясенная выступлением сестры.
— Это еще что! Ты бы послушала, как она поет старинные баллады пестроперых! — воскликнула Баша.
— Действительно, гимны не очень подходят к ее голосу, — согласилась Гильфи. Словно в ответ на эти слова песня подошла к концу, и раздался громкий всплеск струн — это миссис Плитивер одним прыжком перескочила на целую октаву. — О, вот это совсем другое дело! — обрадовалась Гильфи. — Кажется, я узнаю эту желудкораздирающую старинную песенку!
Когда любит сова сову
И желудок готов разбиться,
Я скажу тебе так: колдовству
Не препятствуй и не противься.
Ты бессильна бороться с собой,
Просто следуй за этой волной —
Себя отпусти, ни о чем не грусти
И просто лети, лети…
Примерно на середине песни Сорен и Пелли, не сговариваясь, посмотрели друг на друга. В их черных глазах сверкала радость, смешанная с тревогой.
— Великий Глаукс! — пробормотал Сорен. — Неужели она уже влюбилась?
— Папа! — хором возмутились Баша и Белл.
— Это всего лишь старая пестроперская любовная баллада, — отрезала Белл.
— В современной аранжировке, — добавила Баша. — Немного Р и У — и песенка заиграла, будто вчера написана.
Пелли изумленно захлопала глазами.
— Кажется, я совсем отстала от жизни, — пожаловалась она. — Ради Глаукса, скажите мне, что такое Р и У?