Шрифт:
Желаю заявить, что лично я никогда не принимал участия в церемониях, имеющих отношение к Магии – Черной или Белой.
Литература по оккультизму настолько огромна, что любой добросовестный писатель может раздобыть вполне достаточно материала для написания произведения предлагаемого вам типа.
В своей работе я не пожалел сил для детализированного описания магических обрядов и заклинаний против Зла, основываясь на существующих источниках, достоверность которых была подтверждена в разговорах с определенными людьми, до сих пор практикующими это Искусство и специально ради этой цели разысканных мною.
Все действующие лица и обстоятельства этой книги являются
Если кто-нибудь из моих читателей пожелает обратиться к серьезному изучению этого предмета и вступит в контакт с любым человеком, мужчиной или женщиной, имеющим Силу, считаю своей обязанностью предостеречь их и настоятельно рекомендую им воздерживаться от какого-либо применения Тайного Искусства. Мои собственные наблюдения привели меня к полному убеждению в том, что в противном случае это может привести их к вполне реальным, даже конкретным по своей природе, опасностям.
ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ВЕРСИЯ
Герцог де Ришло и сэр Пеллинор ГвейнКаст сели обедать в восемь, но к кофе они перешли только в одиннадцатом часу.
Вот уже много месяцев шла война. Бомбежки Лондона продолжались несколько недель. Небольшой ливень зажигательных бомб пролился и на Керзонстрит, у самого дома герцога. Это нарушило установившийся порядок и прервало обед обоих джентльменов, ибо они вынуждены были спуститься вниз и самолично заняться тушением огня, но они настолько привыкли к неудобствам военного времени, что, покончив с делом и вымыв руки, спокойно вернулись к столу, как будто ничего особенного не произошло.
Герцог и его гость имели между собою много общего. Оба они происходили из древнейших родов, оба выделялись привлекательной внешностью, умом и обаянием, что делало их весьма заметными фигурами в европейском обществе того времени. Дни, когда с почтением взирали на аристократию, клонились к закату, но оба джентльмена взяли от того времени все, что было в их силах. Они ничуть не жалели ни о бурных годах своей молодости, когда на любое оскорбление отвечали ударом шпаги и любили всей глубиной своего сердца, ни о суровой зрелости, когда судьба забрасывала их в высшие финансовые круги и посвящала в тайны дипломатических операций. Они оба были уверены, хотя и не без доли сомнения, что с отходом в прошлое касты привилегированных, к которой они сами принадлежали, мир может стать лучше, но наверняка этого не произойдет, пока будут существовать на свете нацисты. Вряд ли у Гитлера были более искренние противники, чем эти двое.
Оба мужчины столько повидали в жизни, что большего от нее и не ждали. Они не боялись потерять работы, которой у них не было; не жаждали ничьих благодеяний и признавали своим господином только короля Англии. Вот почему они всегда говорили то, что думали, зачастую с жестокой откровенностью, и, пользуясь своим влиянием в обществе, всячески способствовали ради достижения победы усилению военных действий.
Несмотря на то что оба имели чрезвычайно много общего, внешне они были совершенно непохожи друг на друга. Самым старшим из них был сэр Пеллинор, громадина ростом в шесть футов и два дюйма с красивыми седыми волосами, ярко-голубыми глазами, пышными кавалерийскими усами в форме подковы и громовым голосом с резкой, отрывистой манерой речи. Герцог же был человеком хрупкого телосложения, чуть выше среднего роста, с тонкими изящными руками и седеющей головой. В его точеном благородном лице не и было следов слабости, а орлиный профиль с высоким лбом и серыми «демоническими» глазами, казалось, напоминает своими чертами шевалье кисти Ван Дейка, портрет которого взирал на него со стены напротив.
Ничто, даже военные действия не могли поколебать принципов этих мужчин, в частности, их привычку переодеваться к столу, однако, вместо привычного черного костюма герцог был одет в яркобордовый вигоневый смокинг с атласными отворотами и галунной вышивкой что еще больше придавало ему сходства со старинным портретом.
Во
Едва Макс вышел из тихой, освещенной всего лишь однойединственной свечой, комнаты, как в Гайдпарке, нарушая тишину, вновь заговорила зенитная артиллерия.
Сэр Пеллинор зыркнул взглядом через стол и в какой-то задумчивости произнес:
– Удивляюсь, как это вы живете здесь, при таком шуме. Де Ришло передернул плечами.
– Я, в общем-то, его и не замечаю. Видимо, из-за того, что Лондон занимает такую большую территорию.
И потом, разве можно сравнить это с бомбежками, которые я испытал в других войнах. Один американский журналист попал в точку, написав, что при таких условиях нацистам понадобится не менее двух тысяч недель, чтобы разрушить Лондон, а это составляет сорок лет!
Вряд ли Гитлер проживет еще столько.
– Чертовски приятно это слышать! – загоготал сэр Пеллинор. – Чертовски приятно! Тем не менее, положение вещей от этого не становится лучше. Уже закрылось два клуба, где я привык проводить все свое время, а дозвониться до когонибудь из друзей – это просто адский труд. Не могу понять, почему вы не едете в деревню, ведь вас здесь ничего не держит?
– Тот же самый вопрос, мой дорогой друг, я могу задать и вам. Ваше положение аналогично моему. Или, может быть, правительство наконецто проявило мудрость и решило воспользоваться вашими услугами?
– О Господи! Конечно, нет! У них никогда нет времени на таких старых чудаков, как я. И они, возможно, посвоему правы – это война молодых. Но и нам, старикам, уклоняться не стоит, тем более, что столько людей, совершенно непригодных к военным действиям, вынуждены в них участвовать.
– Вот именно, – ровным голосом сказал герцог. – В этом весь ответ на ваш собственный вопрос. Я терпеть не могу неудобства и скуку, но даже они не вынудили бы меня покинуть Лондон, когда тысячи простых людей не в состоянии этого сделать.
Опять наступило молчание. С затаенным интересом де Ришло ждал, что же еще скажет сэр Пеллинор. Минуту спустя старый баронет произнес:
– Конечно, одному легче ориентироваться, но и знакомство со множеством людей зачастую позволяет мне идти своим путем.
В серых глазах герцога появились насмешливые огоньки.
– Так, может быть, вы окажете любезность и подскажете, в каком направлении мне идти?
– Ха! – Сэр Пеллинор подвернул свои пышные кавалерийские усы. – А вы хитрый тип! И всегда таким были! Мне следовало бы догадаться, что вы сразу же поймете, что к чему, что я пришел сюда не ради вашего прекрасного стола и великолепных напитков, не говоря уж о сигарах, как бы хороши они ни были. С тех пор как началась эта кровавая заваруха, я не помню, чтобы видел вас хотя бы один раз в одиночестве. Может быть вы расскажете мне, чем это вы таким занимаетесь? Я абсолютно уверен, что вы не скучали. Узкие губы де Ришло растянулись в улыбке. – Я участвовал во многих войнах, но я слишком стар, чтобы вновь обратиться в младшего офицера, и чересчур молод по темпераменту, чтобы быть государственным служащим. Я даже даже статуса начальника местной противовоздушной охраны не имею. Впрочем, вероятно, как и вы. Вы уж простите меня, но может больше не стоит допрашивать друг друга.
– Ах ты, старый лис! Загнал меня в угол, да? Ну хорошо. Я действительно имею отношение к Военному Кабинету. Почему? Одному Богу известно. По всей видимости, ктото из его членов считает, что я до сих пор могу быть полезным, хотя всем хорошо известно, что я не обладаю особой сообразительностью. У меня всегда был наметан глаз на лошадей и на хорошеньких женщин. Не пропускал я и виноградный портвейн, а вот умом… – тут уж, простите, – чемчем, а умом как таковым я не отличался.
– Да, похоже на это, – ехидно заметил герцог. – Тото вы, после выхода в отставку, кажется гдето в 90х годах, на свои долги умудрились скопить состояние эдак миллионов в десять. Следует ли мне понимать, что вас послали на встречу со мной?