Война в наследство
Шрифт:
– Спасибо. – Олег отдал ей долг и проводил до калитки. Окна домов через дорогу на Шоссейной и Крайней улицах были черны, и непонятно: пусто внутри, или есть живые.
С фонарем дело пошло на лад. Олег обошел дом, чувствуя себя героем ужастика: светил по углам, то и дело ожидая обнаружить там нечто страшное. Но все было знакомо – и шкафы с книгами и посудой, и письменный стол у балконной двери, и диван, продавленный и скрипучий. И небольшая комната по соседству, где жили они с Вадькой, сейчас заваленная коробками с разным хламом так, что и через порог не пройти.
И древняя металлическая кровать с толстым матрасом, из которого вылетела туча пыли, едва
И тут будто когтями по стенке провели, тихий шорох перешел в скрежет, Олег замер. Рядом ворочалось что-то живое, сильное, оно силилось выбраться наружу и грызло доски пола. Или стенку – Олег спросонья не понял, вглядывался в темноту. Глаза привыкли к полумраку и в нем точно было пусто, звук шел то ли из подпола, то ли с чердака. То ли со всех сторон сразу: теперь скрежетало в прихожей, под порогом двери. Бабочка на окне затихла, умолкли лягушки, и только невидимые в темноте зубы точили доски пола и стен. Олег приподнялся на кровати, прислушался. Сон пропал, оторопь тоже, и звук показался знакомым. Это началось не сегодня, и не вчера, звери всегда жили тут, днем прятались от людей, а ночами выходили на промысел. Мыши, поганки, кота на них нет.
– Чтоб тебя! – Олег хлопнул ладонью по стенке, – пошли к черту!
Звук моментально исчез, стал так тихо, что аж уши с непривычки заложило. Олег грохнул кулаком по стене еще раза два, для острастки и снова лег. Спать хотелось зверски, усталость и напряг последних дней давали о себе знать. В Москве толком отдохнуть не получалось, а тут будто домой вернулся – и лежать удобно, и от окна холодком тянет, а воздух пахнет так приятно, туманом и мокрой травой.
Снова скрежет, да такой, будто гигантская мышь грызла ножку кровати.
– Пошла ты! – Олег врезал по прутьям за головой. Пошел тихий гул, кровать дрогнула, скрежет стих. И едва глаза закрылись, и накрыл сон, все повторилось.
– Твари. – Олег слез с кровати, и принялся в темноте искать хоть что-то тяжелое. Уронил фонарик, тот закатился под кровать за старый жесткий чемодан из фанеры, обтянутой дерматином. Олег шарил в темноте наугад, врезался локтем во что-то твердое, как оказалось, в узел с непонятными железками. Разбор отложил до утра, нашарил фонарик, включил. У порога мелькнула быстрая тень, ей наперерез кинулась вторая, раздался тихий, на грани слышимости шорох, потом все стихло.
– Ладно. – Олег снова лег, держа фонарик под рукой, – подождите. Я вам устрою.
Мысленно добавил в список к фонарю, батарейкам, спичкам и свечам мышеловки и отраву и решил, что сгонять в город лучше всего с утра, закупить все и наведаться к риэлторам, как и собирался. Подумалось мельком, что дело-то дрянь: Ильинки объявлены неперспективными, следовательно, жилье тут сильно упало в цене. Если только парочка пенсионеров позарится на крепкий двухэтажный дом с печкой, или отшельники типа Анисимовой. А увидев у въезда в поселок пожарища, сразу повернут обратно.
– Ладно, посмотрим. – Глаза закрывались сами собой, в тишине загудел комар, то ли в реальности, то ли уже во сне. Потом все пропало, а потом кровать принялись грызть с двух сторон. Соскучившиеся мыши устроили гостю сказочный прием, только что на одеяло не запрыгивали. По полу туда-сюда шмыгали серые тени, Олег швырнул в одну ботинком, и вроде как даже попал, судя по сдавленному писку. Потом все стихло, чтобы через пару минут начаться по новой. Чернильная тьма за окнами посерела, из мрака проступили зубчатые контуры дальнего леса и мокрый от росы забор. Вдоль него колыхались крапива и полынь, дальше виднелась одичавшая малина. От лестницы раздался шорох – по ступенькам бежала мышь, оглянулась на бегу, и деловито засеменила вверх.
– Чтоб ты сдохла. – Олег глянул на часы. Половина пятого, еще бы спать и спать. Плюхнулся на подушку, закрыл глаза, и тут во дворе у Анисимовой заорал петух. Ему вторили еще двое, потом загавкала псина. Олег сел на кровати, вцепился пальцами в волосы. Быстро светало, небо над лесом становилось багровым, потом желтым, потом над елками показался алый край солнца. Мощный луч ударил через тонкие занавески, и шкаф напротив сделался янтарного цвета. От стеклянных створок «зайчики» били точно в глаза, Олег встал и принялся одеваться. Мыши точно испарились куда, в комнате не было ни одной.
– Спите, твари? – Олег стукнул кулаком в стену, – недолго вам осталось. Отдохните пока.
Потом зачем-то хлопнул по выключателю, и в люстре зажглись сразу три лампочки.
– Отлично. – Олег потер зудящую от комариных укусов щеку, выключил свет и поплелся на кухню искать плитку и чайник. Поел, окончательно проснулся от горячего кофе, и принялся наводить порядок.
К десяти утра барахла собралось несколько мешков из-под сахара и картошки. Олег погрузил их в багажник, рассчитывая выкинуть на ближайшей помойке. В комнате стало просторнее и светлее, но оставался еще второй этаж. Там Олег решил разобраться завтра, умылся, переоделся, съел бутерброд и уже собрался ехать, когда заметил торчавшую из-под кровати тряпку. Это оказался тот самый узел, попавшийся под руку впотьмах, и довольно тяжелый. Внутри обнаружился старый утюг со шнуром без вилки, ржавый кухонный топорик и пара закопченных сковородок. Олег моментально узнал их – столько раз с братом таскали с собой в лес, жарили «обед» прямо на костре. Бабка поначалу ругалась, но потом смирилась с испорченной утварью, к тому же родители потерю компенсировали, заменив новой, антипригарной. А эти из чистого чугуна, тяжеленные, на века сделаны.
Олег щелкнул по черному донышку пальцем, металл глухо зазвенел, а входная дверь распахнулась настежь. Створка со всей дури врезалась в стену, полетела пыль и мелкие щепки, а на пороге появился человек. Солнце било ему в спину, и Олег никак не мог разглядеть своего гостя.
–– Привет хозяевам, – раздалось от порога. – Дом продать не хотите? Деньги сразу, если документы в порядке.
Голос был женский, низкий и довольно громкий, Олегу даже сначала показалось, что он слышит Маринку в момент начала ее очередной истерики. Но нет, в комнату вошла коротко стриженная блондинка лет тридцати с внушительным бюстом под короткой черной кожанкой поверх черных же джинсов в обтяжку. Цвет положения не спасал, формы из-под подростковой одежки перли во все стороны, что тетку нимало не смущало. Она вошла в комнату, едва не задев каблучищами порог, огляделась, поддела ярко-розовым с белыми разводами ногтем обои и оторвала от стенки длинную бумажную полоску.