Война Владигора
Шрифт:
А кроме этих забот, следовало еще и за обозным имуществом присматривать, которое было по-прежнему накрыто рогожами и слегка колыхалось на рытвинах. Обозное же имущество в-виде больших кулей Ждан берег как ценность особенную, потому что было оно живым.
При наступлении сумерек съезжали с дороги и устраивались на ночлег, ставя повозки, как и положено в опасных местах, кругом. И тогда из-под рогож вылезали, потягиваясь и разминая мышцы, еще десятка два воинов. На небольшом костерке готовили походную пищу, при этом во все стороны расходились наблюдатели, готовые известить
Едва рассветало, как воины, что ехали прежде верхом, теперь менялись местами с теми, кто мыкался под рогожей, и обоз отправлялся дальше.
Власий все два дня пути держался молодцом, но, когда обоз приблизился к Заморочному лесу, купец неожиданно затрясся, позеленел лицом и с тихим стоном обратился к Ждану:
— Не вини меня, воин, тоска на меня навалилась. Постой, переждем, может, и отойдет.
Ждан взмахом руки остановил обоз, рядом с ними пережидал и угрюмый Млад.
— Может, останешься, отец, тут, а мы сами управимся, без тебя? — уважительно спросил он купца.
— Кто ж тогда место укажет? — отозвался купец и, тронув лошадь, с тоской добавил: — Поехали.
План же был такой. Достигнуть того места, где произошло нападение на обоз, и действовать по обстоятельствам. Ежели все начнется так же, как в прошлый раз, то без промедления уловить в сети выскочившего на дорогу старичка-лесовичка и, не давая нежити опомниться, умчаться назад. К оговоренному заранее месту встречи с князем.
Конечно, лесная нежить может сама и не выйти на дорогу. Тогда надо постараться ее выманить. И захватить в сеть хотя бы одного упыря. А если и выманить не удастся, то остановиться в селении, что расположено чуть в стороне от дороги и где ночевал несчастный купец после нападения, и ждать Владигора. Этот план был сочинен Жданом в ночь лихорадочной подготовки к походу, и князь с неохотой, но принял его.
Дальше они рассчитывали допытаться у взятого в плен, что за Черный всадник управляет нежитью и куда исчезла дочка купца.
По обе стороны дороги по-прежнему тянулся лес, верховой ветер раскачивал макушки деревьев, еще выше — по голубому небу неслись почти прозрачные облака, и, как бы подтверждая присутствие в лесу живности, вовсю куковала кукушка.
— Вот оно, это место, — вдруг прошептал купец, — здесь они выскочили на дорогу.
Место было самым обычным, и никакой нежити не наблюдалось.
Ждан снова поднял руку, приказывая остановиться.
— Не путаешь, отец? — спросил он купца.
— Как же спутать? Вот и дерево, что спасло меня!
— Обыкновенный лес! — удивился Ждан. — Даже кукушка ишь как раскуковалась. А в Заморочном лесу птицы не живут, это всякий знает. Что-то ты путаешь, отец, поехали дальше.
— Кукушка? Какая кукушка? — удивился купец и растерянно посмотрел на Ждана. — Ты вглядись, вглядись — лес-то совсем нежилой.
Купец подъехал к Ждану,
— Закуковала и впрямь!
Впрочем, в жизни своей он всякого навидался, поэтому быстро и сообразил: опять вернулся на только что оставленное место.
— Молчит! А ну-ка, скажи мне: кукует? — спросил он Ждана.
— Кукует, — отозвался за воеводу недоумевающий Млад.
— А вот и молчит. У меня молчит, а у вас — кукует. Станьте-ка рядом со мной.
Ждан проехал несколько шагов, и кукушка мгновенно смолкла. Попятил лошадь назад — кукушка закуковала. Тут-то он все и понял:
— Вот она, граница Заморочного леса. Извини, отец, а я уж было подумал, не подвинулся ли ты рассудком.
Однако Заморочный лес был по-прежнему пуст.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
БИТВА С НЕЖИТЬЮ
НА ГРАНИЦЕ ЗАМОРОЧНОГО ЛЕСА
Войти в Заморочный лес — все равно что к собственной смерти в гости пробираться. Из людей один только Владигор по своей воле когда-то вошел в эти странные дебри и невредимым отсюда вышел. Но для него пять дней жизни, которые он провел в этом лесу, равнялись семи годам.
И хотя Ждан с Владигором уговаривались действовать по обстоятельствам, князь очень не советовал сходить с дороги. Вспоминал он, с каким трудом ему удалось выбраться из Пьяной топи.
— Даже если поймешь, где граница Заморочного леса, считай, что уже сделал полдела.
Сейчас они пересекли эту границу уже несколько раз, перемещаясь то на полшага вперед, то снова назад, но по-прежнему не заметили вокруг никакого движения. Лес был, на первый взгляд, самым обычным, только стояла в нем тяжелая тишина.
Довольно долго они стояли посреди дороги, но ничего важного не высмотрели. И никто им навстречу не выскочил.
— Едем назад, расскажем князю, — проговорил наконец Ждан.
Но купец, с которым весь план был обговорен заранее, вдруг повернул к Ждану искаженное горем лицо и попросил:
— Позволь по лесу походить да покричать. А ну как доченька моя тоже спаслась и до сих пор бродит тут где-нибудь, голодная и холодная?
— Не советовал князь делать этого, — с тяжелым вздохом ответил Ждан.
— Мы далеко от дороги не уйдем, походим, покричим, посмотрим. Ежели Снежанка какой знак оставила, нельзя его упускать, — проговорил Млад.
И Ждан скрепя сердце отпустил обоих походить в той стороне леса, куда сквозь кусты умчалась невеста Млада, но с условием ни за что не теряться из виду.
Поначалу так и было. Ждан с дороги хорошо видел, как оба, пожилой и молодой, бродили по мелколесью, то расходясь в разные стороны, то встречаясь вновь и выкрикивая время от времени:
— Снежанка! Снежанка! Отзовись!
Но толку от этого никакого не было.
Бессмысленное стояние посреди пустой дороги стало беспокоить и тех, кто был под рогожами:
— Ждан, чего стоим-то впустую, ехать надо!
Ждан и сам это понимал, но понимал и как страдает, как надеется купец спасти свою дочь.