Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.)

Дэвидсон Филипп Б.

На войне можно найти подходящие причины для объяснения малодушных поступков, и у Салана имелись свои разумные причины для того, чтобы обойти Йен-Бай стороной. Захват его оказался бы нелегким делом. Населенный пункт располагался в каких-нибудь двадцати километрах от перекрестка шоссе № 157 и № 13А. Местность там была довольно ровная, но на пути у наступающих войск вырастали естественные препятствия в виде невысокой горной гряды, пролегавшей между рекой Чау и Красной рекой. Город и подступы к нему защищал 176-й полк 316-й дивизии – воинская часть Главных сил, доказавшая свою боеспособность. Взять Йен-Бай наскоком не представлялось возможным, вероятно, такая задача была бы вообще не под силу тактическим силам французов на шоссе № 157. Для овладения этой базой снабжения Салану потребовалось бы послать в район Йен-Бая больше войск, а вот именно этого-то он делать и не собирался. Он не стремился увязнуть в сражениях, а, напротив, хотел выйти из грязи, не запачкавшись. Было уже ясно, что в целом операция “LORRAINE” провалилась. Зиап не увел войск с Черной реки, а французы не сумели (и уже не смогли бы) нанести сокрушительного или даже чувствительного удара по узлам снабжения Вьетминя. С другой стороны, учитывая, какое количество войск участвовало

в операции и на каком расстоянии от рубежей линии де Латтра они действовали, возможности тыла Салана находились на пределе. Зиап сохранил свои силы и возможность начать крупное наступление. Салан понимал, что войска нужно срочно возвращать в дельту или же перебрасывать их в землю тайцев для отражения атаки коммунистов. Он не мог дать им увязнуть в кровопролитных боях за Йен-Бай.

На следующий день (14 ноября) задействованные в операции силы достигли населенного пункта Фу-Йен-Бинь, расположенного в тридцати с небольшим километрах к северо-западу от Фу-Доана и примерно в восьмидесяти километрах от линии де Латтра. Данный маневр ничего не дал французам. В тот же самый день они получили от Салана приказ остановить продвижение и вернуться в дельту.

Французы хорошо знали, что отступление всегда более опасно, чем наступление, и потому надеялись осуществить отход как можно быстрее. Они тронулись в обратный путь 15 ноября и не встречали трудностей до тех пор, пока не достигли Чан-Муонга. Деревушка эта расположена в узкой лощине длиной километра четыре, пролегающей между двумя поросшими джунглями холмами. Эта местность идеально подходила для устройства засады, и 17 ноября коммунисты использовали Чан-Муонг соответствующим образом. Роль засадной части была возложена на 36-й полк 308-й дивизии, являвшийся, наверное, самым лучшим полком Главных сил Вьетминя. Пехоту поддерживали артиллерия и минометы, размещенные на господствующих высотах. Некоторые орудия вьетнамцы установили так, чтобы вести огонь по дороге прямой наводкой.

Передовые подразделения французской колонны уже почти достигли южной оконечности лощины, когда бойцы Вьетминя атаковали их из засады. Уничтожив несколько грузовиков и один танк и, таким образом, заблокировав дорогу, пехотинцы Зиапа со всех сторон бросились на французов, стрелявших по ним с грузовиков и из придорожных канав. Началась ожесточенная схватка. За автоматами и винтовками в ход пошли гранаты, штыки и ножи. Сначала положением владели вьетминьцы, французы же несли потери в живой силе и технике. Однако потом они пришли в себя и контратаковали, а с появлением в полдень авиации смогли сбросить вьетнамцев с дороги. К 14.00 французским командирам удалось привести свои части в порядок и составить план по зачистке местности. В 15.30 легионеры и BMI (Bataillon de Marche Indochinois- Индокитайский маршевый батальон) начали прочесывание холмов по обеим сторонам дороги. Легионеры, которым достался более легкий участок (с западной стороны), продвигались быстро. А вот на долю BMI – закаленной в боях профессиональной части, состоявшей из европейцев, камбоджийцев и вьетнамцев, – выпала трудная работа. То и дело батальон залегал под шквальным минометным и пулеметным огнем. В 16.30 по цепям BMI разнеслось: “Штыки примкнуть!”, после чего в кустах раздались холодящие звуки металла – это бойцы маршевого батальона быстро и без лишней суеты выполняли приказ. Прозвучало грозное стаккато рожка, и батальон (или, вернее, то, что от него осталось) разом поднялся и, стреляя на бегу, бросился в штыковую атаку. Не выдержав этого зрелища, коммунисты скрылись в джунглях. Вражеская засада была сломлена. Бой у деревни Чан-Муонг явился самым крупным за все время отступления французов к линии де Латтра, хотя бойцы Вьетминя продолжали “кусать” ретирующуюся колонну на всем пути до Вьет-Три.

Операция “LORRAINE” обошлась французам примерно в 1200 человек, и это была высокая цена за сравнительно небольшое количество захваченного оружия. Центры снабжения Вьетминя не пострадали, Зиап не отменил наступления на Черной реке, отказавшись играть отведенную ему Саланом роль в “беспроигрышной” операции “LORRAINE”. На землях тайцев оставались основные силы трех дивизий Вьетминя, готовые к выполнению возложенных на них задач.

* * *

В середине ноября, когда всем стало уже совершенно очевидно, что операция “LORRAINE” зашла в тупик, Зиап приступил ко второй стадии кампании против французских постов на Черной реке. В конце ноября 316-я дивизия быстрой атакой захватила Мок-Чау. 23 ноября Зиап подтянул 308-ю дивизию к На-Сану, уверенный, что решительный штурм позволит ему взять этот пункт. К его удивлению, атака, проведенная силами одного полка 308-й, была отражена, причем вьетнамцы понесли серьезные потери. Тем не менее коммунисты не ослабляли нажима. Аванпосты несколько раз переходили из рук в руки, и ожесточенный бой шел прямо посреди заграждений из колючей проволоки. Наконец Зиап отступил, “потирая расквашенный нос” и пытаясь понять, что же произошло. Неделю спустя, в ночь на 30 ноября, он повторил попытку, но уже силами другого полка. И этот штурм был отбит с большим уроном для вьет-миньцев. Зиап, забывший кровавые уроки первой половины 1951-го, упорно гнал своих людей на убой. В ночь с 1 на 2 декабря он бросил на защитников На-Сана уже два полка (вероятно, то, что оставалось от 308-й дивизии, плюс полк из состава 316-й). И снова результат для коммунистов оказался малоутешительным. Французы отбили атаку, а на земле перед укреплениями осталась лежать тысяча убитых бойцов Вьетминя. Теперь, когда суммарные потери атакующих составляли уже 7000 человек убитыми и ранеными, Зиап наконец отступился от На-Сана.

Зиап недоумевал. Ему казалось, все уже наладилось. Что же случилось? О'Бэллинс уверяет, что все дело было в ошибке разведчиков, которые и ввели в заблуждение главнокомандующего‹7›. Он ожидал, что гарнизон На-Сана состоит из пяти недоукомплектованных батальонов и насчитывает примерно 2000 человек. Но его полкам пришлось иметь дело с десятью полноценными, по всем правилам закрепившимися на позициях батальонами {50} , располагавшими поддержкой артиллерии и штурмовой авиации. При таком раскладе сил у бойцов Зиапа не было шансов. Их командир забыл, что в местах с враждебным населением – а на

территории вокруг На-Сана проживали в основном тайцы – гораздо труднее добывать верные сведения о противнике.

{50}Еще до начала атак Зиапа в На-Сан прибыли переброшенные по воздуху французские подкрепления – 56-й вьетнамский парашютный батальон (из армии Бао-Дая), один батальон марокканских стрелков и 3-й батальон 3-го иностранного пехотного полка. В ночь с 1 на 2 декабря 1952 г. там же были высажены легионеры из 3-го батальона 5-го иностранного пехотного полка и три парашютных батальона (1-й и 2-й иностранные, 3-й колониальный). – Прим. ред.

После неудачи под На-Саном Зиап вернулся к уже оправдавшей себя тактике выманивания французов в удобные для него районы. В начале декабря войска коммунистов, обойдя сильно укрепленные посты Сон-Ла и На-Сан, направились в Лаос, где быстро смяли череду маленьких фортов, расположенных вдоль вьетнамско-лаосской границы. Главной целью Зиап избрал Сам-Нёа, ключевой населенный пункт на северо-востоке Лаоса, столицу провинции Хоуа-Фан. Несмотря на практически полное отсутствие сопротивления, цели своей Зиап не достиг – ахиллесова пята вооруженных сил Вьетминя, система тылового обеспечения, вновь подвела командующего. На сей раз виноватыми оказались непокорные тайцы. Носильщиков, которых Зиап привел с собой из равнинного Вьетнама, не хватало, и коммунисты попробовали превратить в “кули” местных жителей. Те, однако, либо разбегались при приближении вьетнамцев, либо, если скрыться вовремя не удавалось, соглашались на роль носильщиков, но при первой же представившейся возможности бросали грузы и растворялись в густых джунглях. В результате нехватка продовольствия вынудила Зиапа в конце декабря вернуться на север Вьетнама. Несмотря на мизерные результаты, у него все же были поводы для оптимизма. Поход позволил ему кое-чему научиться, а до прихода муссона все еще оставалось четыре или пять месяцев. Хотя Зиапу пришлось отказаться от похода в Лаос весной 1953-го, он имел возможность вернуться к этой затее осенью.

С декабря по апрель Зиап оставался на землях тайцев, занимаясь приведением в порядок трех штурмовых дивизий (308-й, 312-й и 316-й). Однако все это вовсе не означало, что в других местах французы получили передышку. В декабре 1952 года 320-я дивизия атаковала главный населенный пункт католиков, Фат-Дьем, в самой южной оконечности Тонкинской дельты. Французы быстро послали туда подкрепления и отбили штурм (см. карту на с. 140‹оригинала›). Более серьезными оказались наступательные действия Вьетминя в новом регионе – Центральном Аннаме. В январе 1953 года два отдельных полка Главных сил, 84-й и 95-й, нанесли удар по форту Ан-Ке, а также по городам Контум и Плейку, находящимся дальше к западу (карта на с. 217). Впервые французы обнаружили, что части Главных сил Вьетминя способны создать угрозу Центральному Вьетнаму и, что еще хуже, посредством захвата Контума и Плейку отрезать сообщение с южной частью страны, осуществлявшееся по шоссе № 19. Эти атаки удалось отбить, но лишь ценой больших усилий и благодаря переброске в угрожаемые пункты трех парашютных батальонов. В целом период с января по март 1953 года выдался одним из самых спокойных за всю историю войны между французами и Вьетминем. Коммунисты пошаливали па дорогах в тылу линии де Латтра, французы гонялись за ними по всей Тонкинской дельте и зачищали район за районом, чтобы вскоре после своего ухода обнаружить там вновь просочившегося противника. Конечно, люди продолжали получать ранения и погибать, однако серьезных изменений положения не происходило.

С приближением апреля у Салана и его штаба появилась надежда, что до прихода муссона Зиап уже не станет разворачивать широкомасштабных военных действий. Французам требовалось время на формирование и подготовку Национальной вьетнамской армии и на то, чтобы оправиться после потерь, понесенных экспедиционным корпусом на землях тайцев и в ходе операции “LORRAINE”. Однако у Зиапа были свои планы. Неудача под На-Саном убедила его в том, что расстояние в 150 – 200 км, отделявшее район злополучного форта от летных полей под Ханоем, все же не очень велико для авиации противника и следует перенести свою активность еще дальше от Тонкинской дельты. Стало быть, надо штурмовать форт Лай-Чау, что в 300 с лишним километрах от Ханоя, или же начинать широкомасштабное наступление на еще более удаленный Лаос. Зиап выбрал последнее.

Для этого имелся ряд вполне резонных соображений. Вторгнувшись в соседнюю страну, он мог оказать поддержку находившейся еще в зачаточном состоянии коммунистической организации Лаоса. Кроме того, такая акция взбаламутит политиков в Париже, когда они увидят, что война не только не идет к концу, но еще больше разгорается и, что самое страшное, охватывает самую лояльную колонию в Индокитае. В то же время рейд в Лаос не был сопряжен для вьетнамцев с большим риском. Главному командованию противника оказалось бы непросто перебросить подкрепления в помощь незначительным французским силам, дислоцированным в данном регионе. Между тем приближавшийся сезон дождей помог бы вьет-миньцам безопасно отступить. Кроме того, вторжение коммунистов в Лаос могло вызвать большой политический резонанс. Оно должно было произвести впечатление на французов, лаосцев и вьетнамцев, заставив их обратить внимание не на то обстоятельство, что Зиапу не удалось пока добиться победы в крупном сражении, а на угрозу, которую он создал Лаосу. Наконец, эта операция предоставляла Зиапу и его войскам возможность набраться опыта – научиться организовывать и проводить дальние рейды.

Единственным изъяном оставались трудности со снабжением. Зиап не забыл, что остановило продвижение его армии на Черной реке в декабре 1952-го. Предстоящая операция по вторжению в Лаос требовала немедленного улучшения работы тыла. Задачка из новой “контрольной работы” содержала в себе, по меньшей мере, три вопроса, на которые надлежало дать правильные ответы. Чтобы сократить расстояние, которое придется преодолевать носильщикам, Зиап в январе приступил к созданию передовой базы в Мок-Чау. Он вступил в секретные сношения с лаосскими коммунистами и попросил их скрытно подготовить запасы продовольствия на направлении будущего наступления. Что было еще важнее, главнокомандующий войсками Вьетминя решил набрать нужное количество “кули” не на тайских землях, а в других районах Вьетнама. Он отказался использовать в качестве носильщиков непокорных и ненадежных тайцев, поскольку те могли предупредить французов о вторжении в Лаос.