Война во времени
Шрифт:
Словно во сне, Алина отступила на два шага. Краем глаза она увидела, как Антон пытается отползти, отталкиваясь от песка здоровой ногой. А Сашка стоял, как вкопанный.
Ей стало стыдно, и она, пересилив страх, шагнула вперёд, к Антону. Вдвоём с Гусей они помогли тому встать и стали медленно отступать вдоль кромки воды…
Вероятно, это движение заставило и динозавра ускорить свои действия. Он ещё раз прыгнул вперёд…
А вот этого ему делать не стоило. Одна из его лап вдруг поехала по очередной россыпи камней. Ящер попытался как-то удержаться на другой. Но не
Бешено завертев хвостом, он ещё поборолся за равновесие, попытался встать — но земное притяжение и камни под тяжёлой его тушей не позволили ему ничего! Бесполезно загребая когтями по скале, зверь всё равно съехал вбок, туда, где начинался уже безнадёжный для него обрыв и — полетел-покатился вниз!
Несколько раз его довольно смачно ударило о скалу, перевернуло, подбросило ещё раз, и уже словно не живой ящер, а лишь превратившееся в тряпку тело его тяжело шлёпнулось на камни…
Всё случилось так быстро, что ребята даже не успели среагировать. Только что опасность была настолько реальной, что создавала даже ощущение сна, — и вот уже туша в морщинистой коже лежит недалеко от них, бьётся в напрасных попытках встать, дёргает головой, издаёт горлом то ли яростный, то ли горестный скрип…
Но агония продолжалась недолго. Динозавр несколько минут побился ещё в конвульсиях, затем потихоньку затих. Голова его откинулась, задняя нога в последний раз дёрнулась… — и глаза его медленно затянулись плёнкой…
Какое-то время дети не двигались. Ошеломление ещё владело ими. Потом у Алины задрожали ноги, и она вынуждена была присесть на песок. Рядом судорожно вздохнул Антон.
И тут…
— …и в полночь Золушка незаметно удавилась, — раздался хладнокровный голос Гуси.
Что?!
«Удалилась» — так правильно! А он как сказал? Ой! Господи, это же Гуся! Со своими дурацкими шуточками…
И, несмотря на только что пережитый ужас, девочку пробил судорожный смех. А рядом облегчённо захохотал Антон. Через секунду, не сумев сохранить безразличное выражение лица, к ним присоединился и паршивец Сашка…
Когда отсмеялись, он, осторожненько, глядя почему-то на Алину, полуспросил-полупредложил:
— Ну что же, вот и еда…
Алина не поверила своим ушам. Вот ЭТО? Он это называет едой?
А впрочем…
Не услышав возражений, Сашка, взяв ножик наперевес, стал — почему-то крадучись — приближаться к трупу динозавра. Впрочем, тот был действительно мёртв и уже не шевелился, так что Гуся, ткнув для проверки ножичком морщинистую лапу зверя, стал двигаться уже свободнее.
Господи, подумала Алина, неужели он всерьёз собирается его разделывать?
Вблизи зверь казался уже не очень большим. Точно говорят: у страха глаза велики! Но всё же ростом со взрослого человека, не считая длины хвоста, — это тоже серьёзно. А уж клыки в открытой пасти были точно величиной с ладонь.
Саша аж похолодел, когда представил, как запросто такие зубки откусят ногу или руку. Не акула, конечно, из фильма «Челюсти», но…
Но ещё противнее стало от мысли, что сейчас нужно будет резать этого гада.
Но делать было нечего — он на данный момент пока что единственный работоспособный мужчина в этом мире. И кому-то надо кормить девочку и раненого друга…
А в принципе, подумал он, не будет ведь ничего страшного, если они действительно поедят мясо этого зверя. В конце концов, они ведь его в каком-то смысле победили. Перехитрили, удачно выбрав место обороны. А труп врага не только хорошо пахнет, но, видимо, и хорошо «вкуснит»…
Он невольно оглянулся на друзей. Вот чёрт, какие мысли зверские в голову приходят! Алинка бы такое не одобрила…
Тем не менее, вернувшись, он предложил своим друзьям развести костерок посильнее, чтобы пожарить филейные части ящера и от души наесться.
Алина посмотрела в направлении, где лежала туша зверя, и её передёрнуло:
— Я не буду есть эту гадость!
— Останешься голодной, — хладнокровно отпарировал мальчишка.
Антон примирительно проговорил:
— Едят же люди змей и черепах. Такие же пресмыкающиеся. За черепахами все моряки охотились, чтобы суп из них сварить… Всё равно, что в китайский ресторан сходить…
Алину ещё раз передёрнуло — была она как-то раз в таком ресторане с родителями…
Но возразить было нечего. Во всяком случае, если осторожненько попробовать, то…
…Мясо на вкус оказалось жёстким, но вовсе не невкусным. Точнее, трудно было его вкус сравнить хоть с чем-нибудь. Прежде всего, по той причине, что оно… элементарно подгорело!
С костром возились долго: из тех веток, которые им подарил кустарник, нормального огня так и не получилось. Точнее, не получилось хороших углей — веточки сгорали, оставляя пепел и разве что малюсенькие искорки, которые и углём-то назвать нельзя было. Потому мясо, нарезанное маленькими кусочками, пришлось попросту совать в пламя, где оно и пригорало. А есть его полусырым запретил Антон, справедливо рассудив, что никто из них не знает, какие микроорганизмы живут в этом времени, и как их перенесёт большой человеческий организм.
В общем, как пошутил Гуся, наелись они угольков.
Но всё-таки наелись!
По настоянию Антона они перенесли костерок и хворост подальше — к скалистой стене примерно посередине пляжа, перед которой было что-то скалистого взгорочка. Невысокого — метра два, — но всё же позволявшего рассчитывать хоть на какое-то укрытие от тварей, которые могли бы выползти из воды. Или прилететь с неба, чтобы полакомиться останками «их» динозавра.
Здесь было, правда, жёстко и не очень удобно — не песок всё же, — но зато приподнятость убежища над уровнем моря и скалы, его окаймляющие, делали из этого места что-то вроде природного замка с каменными стенами. При свете заходящего солнца Саша с Алиной ещё набрали какой могли травы, подстелив её на жёсткое ложе своей «крепости».