Война за пряности. Жизнь и деяния Афонсу Албукерки, рыцаря Ордена Сантьягу
Шрифт:
Во-вторых, за тридцать один год войны с маврами принц-комендант Энрики «не нашел ни одного христианского короля или принца за пределами своих земель, который во имя любви к Господу нашему Иисусу Христу согласился бы помочь ему в этой войне. Поэтому он пытался выяснить, не найдется ли в Африке или Индии христианских принцев (владетельных государей – В.А.), в которых любовь к Христу сильна настолько, что они согласились бы помочь ему в борьбе против врагов христианской веры» (в частности, принц Энрики пытался получить информацию о легендарном христианском «царстве пресвитера Иоанна в Индиях» – и со временем португальские мореплаватели действительно установили контакт с изнемогавшей в борьбе с мусульманами христианской Эфиопией, или, как тогда говорили, Абиссинией, едва не ставшей в результате этого контакта заморским владением Португалии).
В годы правления Энрики Навигадора (в чьей натуре стремление к открытию новых земель неразрывно сочеталось с благочестивым стремлением способствовать обращению в христианство «закосневших во мраке язычества» обитателей этих земель и, тем самым, спасению
Принц Энрики Навигадор не стеснялся использовать доходы возглавляемого им Ордена Христа для финансирования своих морских экспедиций (хотя сам, вопреки своему прозвищу – «Мореплаватель» – никогда не выходил в открытое море, ограничившись каботажным плаванием вдоль берега), унаследованные рыцарями Христа от их предшественников-храмовников морские карты – для прокладывания новых маршрутов, а имя Ордена – для того, чтобы добиться от папы римского Евгения IV официального признания права Португалии на земли, открытые именем Христа. Когда его исследовательские предприятия начали приносить прибыль, Энрики милостиво даровал Ордену Христа множество привилегий в новооткрытых землях, включая право на получение церковной десятины с острова Святого Михаила (Сан-Мигел) Азорского архипелага и половину доходов от продажи сахара с этого острова, десятую часть от всех гвинейских товаров, церковные налоги с острова Мадейры и др. Сотрудничество между Португальским королевством и Орденом Христа (объединенными в лице одного и того же принца – коменданта Энрики) оказалось плодотворным и взаимовыгодным.
Красный восьмиугольный крест с «иерихонскими трубами» Ордена тамплиеров и их преемников – рыцарей Ордена Христа – на концах, использование которого стало, по приказу инфанта Энрики Навигадора, обязательным для всех португальских кораблей, как символ морской мощи Португалии, украшал белые паруса, флаги и вымпелы каравелл Бартоломеу Диаша и Вашку да Гамы, шедших в «море-океан» открывать неведомые земли, а также военных кораблей португальских «новых крестоносцев» Франсишку ди Алмейды и Афонсу ди Албукерки, громивших мусульман в их «внутренних морях» – от Ормуза в Персидском заливе до Малакки в Андаманском море – и тем ослаблявших натиск воинственного Ислама на Европу. Великие географические открытия, совершенные отважными португальскими мореплавателями под знаменем с красным «тамплиерским» крестом рыцарей Христа, обогатили Лиссабон несметными сокровищами «Индий» и лишили ближневосточные магометанские державы баснословных доходов, извлекаемых теми из посреднической торговли между Востоком и Западом.
Дом Энрики Навигадор (в чей штаб долгое время входил уроженец немецкого города Нюрнберга Мартин Бегейм, или Бехайм, изготовивший в 1492 году первый, получивший широкую известность глобус Земли) оказался талантливым руководителем – при нем Орден Христа добился немалых военных успехов и даже основал пребывавшие под его покровительством автономные колонии в Северной Африке (как-никак начиналась эпоха Великих Географических Открытий). Папа римский Евгений IV (годы понтификата: 1431–1455) даровал рыцарям Христа право владеть десятой частью завоеванных у «мавров» территорий, в то время как португальский король дом Дуарти (Эдуарду, Эдуард) I (годы правления: 1433–1438) в 1433 г. даровал подчиненному его скипетру Ордену Христа статус «суверена» (то есть самодержавного правителя) территорий, которые ему предстояло завоевать у неверных в будущем (но не тех территорий, которыми рыцари Христа уже владели к тому времени, милостью короля Португалии). Преемник короля Дуарти I, Афонсу (Альфонс) V (1438–1481), расширил права Ордена Христа, уступив ему королевскую прерогативу назначать епископов во владениях Ордена, а папа римский Каликст III Борджа (1455–1458), подтвердив эту королевскую привилегию своей буллой, наделил Орден Христа духовной судебной властью в землях, подвластных рыцарям Христа, с дозволением награждать отличившихся соответственно принесенной пользе. В 1460 г. – год смерти принца-коменданта Энрики Навигадора [12] – король Португалии Афонсу V даровал рыцарям Христа право на пятипроцентный сбор со всех товаров, поступающих из новых африканских земель.
12
Статуя Генриха Морехода занимает почетное место на памятнике Первооткрывателям в лиссабонском районе Белем, хотя сам он никаких новых земель не открыл, да и в море-океан не выходил.
Под управлением дома Энрики Навигадора Орден Христа был в 1449 году в очередной раз реформирован Жуаном (Иоанном), епископом Ламегу. После смерти инфанта Энрики, комендантом Ордена Христа стал племянник и приемный сын Мореплавателя – принц Фернанду (Фердинанд), сын короля Дуарти I, умерший в 1470 году. В 1484 году одиннадцатым по счету комендантом Ордена Христа был назначен дом Мануэл (Иммануил) ди Браганса, герцог Бежи, ставший через одиннадцать лет, после смерти своего кузена и сводного брата короля Жуана (Иоанна) II (1481–1495), королем Португалии под именем Мануэла I Счастливого (1495–1521) [13] . Своим прозвищем этот действительно удачливый и везучий во всех отношениях монарх был в решающей степени обязан доблести храбрейшего и мудрейшего из своих подданных – генерал-капитана Афонсу ди Албукерки, так и не оцененного королем-комендантом по достоинству.
13
Дом Мануэл I был окончательно признан Великим Магистром Ордена Христа только буллой папы римского Льва Х «Constante fide» от 30 июля 1516 г.
История XVI века сохранила имена многих деятелей, покоривших мечом обширные территории. Но ни один из них не идет в сравнение с Албукерки. Как систематически осуществлявшиеся, тщательно подготовленные, проводимые по всем правилам тогдашней навигационной науки и прочих наук, исследовательские морские экспедиции португальцев отличались от фантастических авантюр Колумба, так и у Албукерки не было ничего общего с испанскими конкистадорами – открывателями и завоевателями Нового Света. Он не принадлежал к числу алчных «рыцарей удачи», одержимых «проклятой золота жаждой» [14] (включая даже «самого приличного» из них – прославленного генуэзца на испанской службе – дона Кристобаля Колона, вошедшего в историю как первооткрыватель Нового Света Христофор Колумб) и уходивших в неведомое море только за добычей. Сокровища сказочно богатого Востока его не прельщали. Будучи рабом одной-единственной идеи, он всю свою жизнь служил только ей. Мореход и воин, государственный деятель, дипломат и организатор в одном лице – в каждом из всех этих своих качеств он всегда, неустанно, направлял свои выдающиеся способности на достижение одной единственной цели – создания могучей колониальной державы. И потому подлинное величие Албукерки проявилось не столько в его военных победах, какими бы блестящими и ошеломляющими они ни представлялись современникам и потомкам, сколько в его созидательной деятельности строителя этой империи, стойко несшего «бремя белого человека» (как сказал бы о нем незабвенный бард другого, британского, колониализма сэр Редьярд Киплинг, живи он в XVI веке).
14
Auri sacra fames (аури сакра фамэс) – «проклятая жажда золота» – ставшее «крылатым латинским изречением» выражение древнеримского поэта Публия Вергилия Марона, современника императора Августа, создателя римского «национального эпоса» – поэмы «Энеида».
Албукерки был, прежде всего, творческой личностью, истинным творцом-созидателем. Именно это приходит на ум при наблюдении за возведением этим человеком – подлинным «титаном эпохи Возрождения» – тщательно спланированной им гигантской постройки, нового Храма во славу Всевышнего, которую он возводил постепенно, кирпичик к кирпичику, тщательно заботясь о мельчайшей детали, но при этом ни на миг не упуская из виду единое целое. Все, что он делал, должно было иметь непреходящие значение и ценность, как сказал о нем один из современников. К счастью для Албукерки, ему не дано было знать, что делу его жизни не суждена была долгая жизнь…
Ибо он далеко опередил свое время. Потому что принципы, важность которых для управления колониальной державой была им не просто осознана, но выстрадана, и послужила для него руководством к действию, были взяты на вооружение (прежде всего – англичанами, ухитряющимися по сей день удерживать в зоне влияния своего «Содружества наций» страны и народы, прикованные некогда к британской колониальной колеснице) лишь много позднее.
Не стремиться к порабощению и беспощадному угнетению колониальных народов, уважать их нравы и обычаи, приучать их к правосудию, не известному им дотоле, воспитывать и формировать их подрастающие поколения – к осознанию всего этого другие европейские колониальные державы пришли только в ХХ веке, когда было уже слишком поздно. Но кому в эпоху Албукерки (кроме него самого и его немногочисленных верных соратников, способных понять широту кругозора, глубину мысли и дальновидность своего гениального предводителя) пришло бы в голову стремиться к тому, чтобы завоеванный народ чувствовал себя под властью завоевателя более счастливым, чем до завоевания? Или к тому, чтобы обращаться с туземцами, «дикарями», не как с рабами белого человека, но как с подданными покорившего их – как мыслилось ему, для их же блага – государства? В области всех этих идей «просвещенного колониализма» Албукерки был первопроходцем, и когда его место опустело, не нашлось никого, способного и достойного его заменить…
Человек непреклонной воли, Албукерки был вынужден всю свою жизнь преодолевать ожесточенное сопротивление многочисленных противников. И тем не менее, пожалуй, ни один великий завоеватель в истории не оставил по себе такой доброй посмертной памяти у побежденных, испытавших непритворное чувство невосполнимой потери. Когда его железная рука перестала направлять судьбы Индии, Индия горестно возрыдала. Началось настоящее паломничество к его могиле. А все лихие капитаны и фидалгу [15] и отчаянные сорвиголовы незнатного происхождения – солдаты и матросы – лишь со скрежетом зубовным подчинявшиеся введенной им железной дисциплине, внезапно осознали, что «второго такого не будет», и, что служба под командованием другого предводителя не доставляет им ни малейшей радости. Присланный на место завершившего свой путь земной дома Афонсу Албукерки новый губернатор португальской Индии, дом Лопу Суариш, нервный и суетливый человечек, бравшийся за сто дел одновременно и ни одно из них не доводивший толком до конца, вызывал недовольство буквально у всех – как у португальцев, так и у туземцев – пока не убедился в том, что необходимо самому быть не карликом, а гигантом, чтобы стать преемником гиганта.
15
Дворяне (португальский аналог испанских идальго).