Война за возвышение
Шрифт:
Улыбаясь, он прошел по самому краю террасы, определяя липкое место скорее инстинктивно, чем по небольшому отличию в цвете. Широко расставив для равновесия руки, он старался показать, что ему гораздо труднее, чем в действительности.
Терраса кончилась там, где росло дерево – искусственное, из фибергласа, зеленое, с пластиковыми листьями.
Конечно, тут тоже ловушка. Фибен не стал мешкать, разглядывая ее. Он подпрыгнул, слегка дотронулся до ближайшей ветви и опустился, с трудом сохранив равновесие. Толпа ахнула.
Ветвь отреагировала с чуть заметным опозданием –
С криком Фибен снова подпрыгнул и схватился за свисающую веревку. Он, как прыгун с шестом, пролетел над двумя оставшимися террасами – и над удивленной танцовщицей – и оказался в густой, как джунгли, путанице балок и проводов вверху.
В последний момент он выпустил веревку и, скорчившись, приземлился на узком мостике. Несколько мгновений боролся с неустойчивостью. Вокруг него сотни ламп и неиспользованных ловушек. Смеясь, он начал освобождать пружины, защелки, рычаги, и на холм обрушился поток сетей, веревок, проводов. Увидев баки с горячей, похожей на овсянку жидкостью, Фибен пнул их. Музыканты, спасаясь от брызг, разбежались.
Теперь Фибен ясно видел весь маршрут. Совершенно очевидно, что пройти его невозможно. Единственный выход – перелететь через последние препятствия.
Другими словами, нужно мошенничать.
Эта гора не честное испытание. Шен не может преодолеть ее только благодаря смекалке. Сначала нужно понаблюдать, как страдают от боли и унижения другие. Урок который тут преподают губру, коварно прост.
– Ублюдки, – сказал Фибен.
Возбуждение его начало спадать вместе с кратковременным ощущением неуязвимости. Очевидно, Атаклена преподнесла ему прощальный дар, какое-то постгипнотическое внушение, которое должно помочь, если он окажется в безвыходном положении. Но он знал, что дальше на него полагаться не стоит.
«Пора сматываться», – подумал он.
После того, как музыканты убежали от липкой овсянки, музыка смолкла.
Но теперь снова заработали громкоговорители, издавая фразы, которые зазвучали лихорадочно.
– …неподобающее достойным клиентам поведение… Нельзя одобрять того, кто нарушил правила… Его следует наказать…
Никто не слушал нелепых увещеваний губру, потому что толпа превратилась в стадо обезьян. Фибен подскочил к огромному усилителю и выдернул его вместе с проводами. Тирада чужака оборвалась, а аудитория внизу радостно и одобрительно загудела.
Фибен прыгнул к одному прожектору, повернул его и направил луч в зал.
Шимпы хватали плетеные столики и раздирали их над головами. Луч ударил по чужаку за ограждением, тот все еще в бессильном гневе сжимал микрофон.
Птицеподобное существо закричало и съежилось в ярком свете.
Двое шимпов, находившихся в ложе для важных персон, присели. Роботы развернулись и выстрелили. Фибен успел вспрыгнуть на балку, и тут прожектор взорвался в ливне металла и стекла.
Фибен клубком приземлился на вершине холма и вскочил на ноги. Король на горе. Скрывая
Но все мгновенно стихли, когда Фибен повернулся и сделал шаг к Сильвии.
Вот награда. Самцы-шимпанзе в естественных условиях не стеснялись совокупляться у всех на виду, и даже возвышенные неошимпанзе могли участвовать в групповых совокуплениях. Они не знали ни ревности, ни табу, которые делают поведение человеческих самцов таким странным.
Кульминация наступила гораздо быстрее, чем планировали губру, и в таком виде, который им не понравился. Но основной урок оставался все тем же. Аудитория должна была стать свидетелем вознаграждающего совокупления, со всеми психологическими последствиями.
Птичья маска Сильвии – часть этой манипуляции.
Сильвия обнажила зубы и соблазнительно повертела задом. Ее юбка с разрезами развевалась, демонстрируя привлекательный розовый цвет. Даже пестрые комбинезоны смотрели вверх, облизываясь в предвкушении, забыв о своей вражде с Фибеном. Сейчас он герой, герой для каждого внизу.
Фибен испытал жгучий стыд. «Мы не так плохи… и ведь нам всего триста лет. Губру хотят, чтобы мы считали себя животными, и тогда мы будем неопасны. Но я слышал, что даже у людей в старину случались такие регрессы».
Он приближался к Сильвии, и она зарычала на него. Присела в ожидании, и Фибен ощутил сильное напряжение в паху. Добрался до нее. Схватил за плечо.
Развернул лицом к себе. Изо всех сил старался поставить ее прямо.
Крики стихли, слышалось только перешептывание.
Сильвия удивленно мигала. Фибен понял, что она принимала какой-то наркотик, чтобы прийти в такое состояние.
– Спереди? – спросила она, с трудом выговаривая слова. – Но Большой Клюв сказал, что должно быть естественно…
Фибен сжал ее лицо ладонями. Маска закрывается на множество замков, поэтому он только отогнул ее и нежно поцеловал Сильвию в губы.
– Иди домой к своим партнерам, – сказал он ей. – Не позволяй врагам позорить тебя.
Сильвия отшатнулась, словно от удара.
Фибен повернулся лицом к толпе и поднял руки.
– Выращенные волчатами Земли! – закричал он. – Вы все! Идите домой к своим подругам! Вместе с нашими патронами мы сами будем руководить своим возвышением. Нам не нужны ити, мы обойдемся без их указаний!
Послышались вопли ужаса. Фибен видел, что чужак на балконе быстро щебечет что-то в микрофон. Очевидно, вызывает помощь, решил Фибен.
– Идите домой! – повторил он. – И не позволяйте чужакам издеваться над вами!
Шум внизу усилился. Фибен видел тут и там неожиданно нахмурившиеся лица. Шимпы оглядывались. Он надеялся, что они начинают чувствовать смущение. Их лбы морщились от неприятных мыслей.
Но тут снизу кто-то крикнул ему:
– В чем дело? У тебя не поднимается?
Половина зрителей громогласно расхохоталась. Послышались насмешки и свист передних рядов. Фибену пора уходить. Губру вряд ли решится застрелить его на виду у всех, перед этой толпой. Но птицеподобный, несомненно, послал за подкреплением.