Война
Шрифт:
Я знала, что вроде как дерьмово делать это у него за спиной, но если честно, это нетипичные обстоятельства. Теперь, когда я заметила собственную слепоту, мне нужен был ответ — немедленно. Я была не в настроении терпеть гиперопеку Ревика или его с Балидором паранойю из-за моих связей с Лао Ху. Я не могла позволить себе слепоту, не сейчас. Бл*дь, я просто не могла себе этого позволить.
Мне также надо было решить, что делать с Китаем.
Меньше всего я хотела заключать ещё одно «перемирие» с Вой Пай. С другой стороны, предельно ясно, что Тень обернулся против своих былых союзников в Лао Ху. Высоки шансы, что Дитрини уже много лет был кротом
Что ещё более важно, там чертовски много видящих, чтобы вот так просто позволить им умереть — и неважно, какую бы обиду я ни затаила на их лидера. Мне нужно как минимум обсудить с группой, не стоит ли нам послать ресурсы в Пекин.
Я также не собиралась дистанционно объяснять Ревику свои мотивы и противоречивые чувства в этом отношении.
Я понимала, что моё отсутствие беспокоит Ревика, и что я уже испытывала свою удачу в этом отношении. Я не могла ощутить деталей, но через связь, которую мы делили, до меня достаточно часто доносились отголоски, чтобы я понимала — в данный момент я, а не Джон, являюсь причиной его стресса.
В любом случае, я дошла до того момента, где я нуждалась в его точке зрения, так что мне не терпелось поговорить с ним.
Я всё равно отнюдь не предвкушала его реакцию, когда я выложу ему правду о походе к Дитрини.
Я начала искать его в лобби задолго до того, как прошла мимо стойки хостесс в Парк-Плейс-Саут и вошла в тёмный ресторан. Я начала искать его своим светом, проходя мимо аквариума в форме подковы, который указывал дорогу к главному бару.
Я довольно сильно отвлекалась, но всё же заметила, насколько темнее было в ресторане по сравнению с тем, что я помнила. Отчасти дело в аквариуме, который теперь заполнили форелью и другой пресноводной промысловой рыбой вместо красочных тропических рыбок, которые жили там прежде.
В целом бар сделался темнее, громче, а также сильнее переполнился дымом и людьми, чем я помнила. Музыка громко гремела из потолочных динамиков — какой-то современный микс с традиционной музыкой видящих, где звучали интенсивные ритмы в сочетании с пронзительными напевами, современными техно-битами, электронными инструментами и мелодичными вокальными партиями. Дым hiri придавал воздуху медовый аромат костра.
Большинство голосов, которые я слышала, говорили на прекси, хотя, минуя несколько круглых столиков на пути к бару, я также слышала английский, китайский и даже французский.
Как только я различила бар за дымом и толпами в широком пространстве, я заметила группу видящих, сбившихся в кучу на одном конце барной стойки. Тени от промысловой рыбы, плавающей в двух огромных аквариумах, затрудняли узнавание лиц. Я не хотела применять свой свет к тому, кого не могла видеть — отчасти потому что не горела желанием привлекать внимание к себе. Однако я всё равно пошла туда, решив, что именно эта группа мне и нужна.
Когда я подошла на несколько ярдов ближе, мой свет охватил шок от понимания, что в этом углу бара сидели Джон и Врег. Все видящие, которых я видела, нависали вокруг них.
Я остановилась, наблюдая за Врегом, который прислонялся к стене у бара. Взглядом он следил за Джоном, а на его губах играла лёгкая улыбка, хоть его лицо и свет выглядели как никогда измотанными. Джон прислонялся к нему вместо бара, не совсем сидя на его коленях, но чертовски близко к этому.
Он также выглядел усталым, но не таким измождённым, как Врег.
На них обоих была надета не знакомая мне одежда, в том числе тёмно-золотистая футболка на Вреге — пожалуй, это самый светлый оттенок из всего, что я видела на его теле.
Я осознала, что больше пялюсь на Джона, чем на Врега, почувствовав, что что-то в нём опять изменилось. Я попыталась определить, что именно, но уловила лишь детали, и ничего в целом, что говорило бы, что это значит.
Его ореховые глаза, которые с каждым днём как будто становились всё светлее и начинали цветом причудливо напоминать трёхцветную кошку, теперь сияли с такой интенсивностью, какой я никогда прежде за ним не замечала. Он также нависал над Врегом с каким-то ястребиным собственничеством, которого за ним также никогда не наблюдалось. Его тёмно-блондинистые волосы стояли торчком на голове и спадали, закрывая часть лба. Его плечи казались шире, чем мне помнилось.
Каким-то образом он и выглядел выше.
Мне пришло в голову, что теперь Джон выглядел и ощущался в разы круче и сильнее, чем когда мы жили в Сан-Франциско — хоть он и имел несколько чёрных поясов.
Та нерешительность, которую я помнила в нём после всего того кошмара с Терианом, исчезла. Те пост-Териановские склонности, в которые он иногда скатывался фоном, тоже испарились.
Он привлекал взгляды, как будто сам того не желая, но при этом и не возражая против этого. Он делал это и в Сан-Франциско, пока Териан не заставил что-то в его свете отступить — но никогда до такой степени. Теперь он источал свет, привлекая взгляды с небывалой лёгкостью, которой он никогда не обладал, даже в свои самые счастливые и уверенные периоды жизни в Калифорнии.
Я наблюдала, как он поглаживает ногу Врега, его свет и глаза становились резче, пока он слушал рассказ Джорага о чём-то, и я гадала, узнал бы его кто-нибудь из нашей прошлой жизни, или нет. И не только из-за одежды и стрижки.
Но я не видела Ревика.
Я ощутила укол нервозности, опять просканировав лица. Затем кто-то увидел меня, прервав моё сканирование.
Затем ещё несколько людей заметили меня.
Оли, Торе, Баронди и горстка других бывших Повстанцев вовлекли меня в круг возле Джона и Врега. Большая часть лиц, которую я видела, принадлежала видящим, которые остались здесь, пока мы ездили в Сан-Франциско и Аргентину, но я также заметила видящих из нашей поездки — даже Чандрэ и Гаренше, которые должны были вымотаться сильнее остальных, поскольку они оба активно участвовали в выведении субмарины из гавани Нью-Йорка.
Когда Джон заметил меня, я обменялась с ним настороженными улыбками, затем отмахнулась от встревоженного извинения, которое увидела в его глазах, когда он не перестал смотреть на меня.
Но это заставило меня расслабиться, хотя бы в этом отношении.
Всё это время я чувствовала, как мой свет потихоньку расходится всё более широким кругом, ища Ревика.
Но частью своего внимания я невольно наблюдала за Джоном и Врегом.
Джон не отодвинулся от бока Врега, тогда как ладонь Врега не переставала так или иначе прикасаться к Джону. И всё же, что нетипично для этих двоих, Джон, похоже, играл доминирующую роль, вызывая вопросы и поддразнивания от компании вокруг них, тогда как Врег больше отошёл на второй план, потягивая крепкое с виду пиво и поглаживая Джона по спине.