Война
Шрифт:
— Ты неправ, нельзя в мирное время мстить за то, что происходило в войну.
— Для меня мир еще не настал. Правильно это или неправильно, но для халиан есть только один путь — те, кто убивал нас, должны умереть. Мы расправимся и с вами, и с теми, кто предал нас, с Синдикатом. Все люди или потеряют свою честь, или умрут.
— Ваши собственные правители приказали всем халианам сложить оружие! Если ты-не сделал этого, то преступил закон!
— Да, — согласился хорек, — я преступник и изменник. Никогда
Когтистая лапа провела кровавую черту на щеке человека, но тот не внял предупреждению.
— Путь мудрости не всегда путь чести.
— Ах да, честь. Она требует, чтобы я взял что-нибудь в знак своей победы. — Взгляд хорька остановился на груди человека, его морда искривилась в улыбке. Затем лапа халианина потянулась к горлу Сайреса. Тот напрягся, готовясь достойно встретить смерть, но хорек опять рассмеялся: — Успокойся, воин. Разве не стоит пожертвовать полоской ткани, чтобы сохранить жизнь?
Это и есть та самая пресловутая потеря чести, которая для халианина хуже смерти? Отдать противнику хоть что-нибудь в качестве трофея считалось позором. Но Сайрес был человеком, и он лежал не двигаясь, пока хорек стаскивал с его шеи яркую полоску ткани.
— Прекрасная вещица, — сказал халианин и тут же просвистел эту фразу на родном языке, вызвав бурное ликование всей пиратской команды.
«Сумасшедший дом», — подумал Сайрес. Он понял, что сказал хорек, поскольку знал халианский язык не хуже, чем главарь пиратов.
Пират обвязал галстук вокруг шеи, соединив концы неуклюжим узлом. Затем обратился к своим:
— Смотрите на меня! Теперь я тоже важный бизнесмен! Это мой трофей. Разве каждый из вас не хочет получить такой же?
Раздался одобрительный свист, и хорьки бросились сдирать галстуки с перепуганных пассажиров. Те не думали сопротивляться — некоторые даже сами живо стянули приглянувшиеся врагам трофеи.
— Теперь ты узнаешь меня, если мы снова встретимся, — важно бросил пират Сайресу.
— Разве? — невесело пошутил землянин. — Неужели вы не взорвете нас вместе с кораблем после того, как соберете добычу?
— Вот еще! Весь этот звездолет наша добыча! Но вас я оставлю в живых. У вас здесь есть маленький корабль, который называется спасательной шлюпкой, не так ли? Пусть земляне сядут в него и отправятся восвояси. По крайней мере те из них, которые слишком трусливы, чтобы сражаться, или слишком плохо умеют воевать, чтобы умереть в бою.
Сайрес покраснел. Халианин обнажил в усмешке острые клыки.
— Будь доволен, землянин. Твоя неловкость спасла тебе жизнь. Кроме того, я отпускаю вас, чтобы вы донесли мои слове другим людям. И пусть не вздумают летать вблизи Халии, иначе наш гнев падет на их головы. Пусть помнят обо мне и моей команде.
— Хорошо, — ответил Сайрес, стараясь вложить в свои слова побольше сарказма. — А как мы расскажем о тебе, даже не зная твоего имени, имени халианина с таким добрым сердцем, который оставил нас в живых?
Но хорек предпочел не заметить насмешки.
— Доброе Сердце? Это самое лучшее имя! Скажи своим соплеменникам, что меня зовут Доброе Сердце и что они всегда узнают меня и мою команду по этим ярко раскрашенным полоскам ткани. Расскажи им о Добром Сердце, и пусть они трепещут от страха!
— Доброе Сердце, — согласился Сайрес с кислой улыбкой. — Пират Доброе Сердце.
— Доброе Сердце! — пролаял хорек, обернувшись к своим. — Все слышали? Этот человек дал мне имя. Мое имя заставит трепетать всех землян. Начиная с сегодняшнего дня меня зовут капитан Доброе Сердце!
Зубастая команда одобрительно заулюлюкала. Они еще долго дико вопили, взвизгивали и подвывали — совершенно невыносимая какофония для человеческих ушей.
Спасательная шлюпка была забита до отказа. Без лишних церемоний халиане запихивали туда оставшихся пассажиров. Одна женщина завопила от страха, ее крик подхватили другие. Наконец посадка закончилась, и по команде капитана Доброе Сердце два хорька впрыгнули внутрь шлюпки, размахивая оружием. Началась паника. Завывая от ужаса, люди старались отодвинуться как можно дальше, буквально лезли на головы друг другу. Вокруг хорьков тут же образовалось пустое пространство.
Пока двое вооруженных пиратов расчищали место, остальные втащили внутрь шлюпки бесчувственное тело капитана, положив его на сделанные на скорую руку носилки. Затем они перенесли первого помощника, раненного и находившегося без сознания. Последним внесли мертвого штурмана, милосердно прикрыв тело тканью. Увидев неподвижные тела своих защитников, пассажиры замолкли.
Когда пираты вылезли из шлюпки, туда запрыгнул Сайрес. Он повернулся к стоявшему в проеме люка халианскому капитану:
— Я благодарю тебя за честь, оказанную моим поверженным соплеменникам.
— Я воздаю им должное, — ответил пират. — Они нашли в себе мужество вступить в бой, пусть неумело, но по доброй-воле. — И хорек улыбнулся, оскалив зубы. — Запомни, Сайрес, меня и мою любезность. — Пират отступил назад, и крышка люка с лязгом захлопнулась.
— Не беспокойся, — прошептал Сайрес, — я ничего не забуду.
— Проклятый болван! — взвизгнул вдруг один пассажир. — Из-за твоей глупости нас всех чуть не убили!
Люди, избавившись от мучительного страха, явно жаждали выместить на ком-нибудь злость. И Сайрес оказался самой подходящей кандидатурой. С перекошенными от злости лицами пассажиры обступили его, выкрикивая нелепые обвинения.