Война
Шрифт:
Ана немного замешкалась, хотела отодвинуть штору, а потом так и остановилась на месте, судорожно сжимая белую миску с голубой каемкой.
До нее донесся разговор на повышенных тонах, и его тема оказалась не самой приятной:
– И куда это ты, красавица, намылилась? – едко спрашивал раздраженный Димитрис. – Перца в жизни захотелось? Мама с папой знают, куда ты вообще собралась и чем будешь заниматься?
Ана знала, что младшая дочь надолго уезжает на какую-то отдаленную закрытую планету, и очень за нее переживала. Вообще из всех троих детей ее сердце постоянно болело именно о ней, о Еве. И дело не в том, что та была самой младшей, – дочка хорошо
Главной тревогой Аны было совсем не это, а то, что Ева слишком походила на своего отца Алекса. Не того Алекса, с которым Ана счастливо прожила двадцать с лишним лет, заботливого мужа и хорошего отца, живого и даже очень ранимого. А того далекого Алекса с космической станции, равнодушную машину, робота без чувств и эмоций, который не знает жалости и сострадания. Это потом он очень изменился, стал совсем другим человеком, не последнюю роль в этом сыграли его сильные чувства к Ане. Но перемены произошли позже, когда многие жизненные ошибки уже были совершены.
Старшая дочь Мия часто приходила к маме со своими радостями и переживаниями, сын Майк, несмотря на внешнее сходство с отцом, все же многое взял от нее, он был более мягким и добрым. А вот младшая Ева после поступления в Военную Академию очень изменилась, словно в ней запустился какой-то механизм и взбалмошная домашняя девчонка вдруг стала бездушной аналитической машиной. Она никогда не рассказывала про учебу или подружек, совсем не замечала внимание молодых людей, на все аккуратные расспросы матери о ее жизни отшучивалась, уводила разговор в сторону и становилась все более и более закрытой шкатулкой, ключик к которой Ана никак не могла подобрать. Даже с женой Марка, застенчивой Энн, она была гораздо ближе, чем с собственной дочерью.
Ана постоянно искала собственные ошибки, пыталась вспомнить тот момент, когда что-то упустила в воспитании, потеряла связь со своей младшей девочкой. В глубине души она продолжала надеяться, что Ева повзрослеет и оттает, станет более открытой, доброй, изменится, как в свое время изменился Алекс. Заботливее и нежнее его сейчас не было, а ведь раньше он тоже ходил, как киборг, мог только анализировать и убивать.
Сейчас Ева спешно уезжала, словно убегала из родительского дома навсегда. Ане казалось, что после ее отъезда слабенькая ниточка между ними совсем разорвется.
– Ты совсем с ума сошла? – шипел Димитрис. – Соваться в ту галактику, да еще в самое логово, шнырять под носом Короля и Антона. Да они тебя мигом расколют, шпионка хренова! Дома сиди, бабам в разведке не место.
У Аны душа провалилась куда-то в пятки, она даже дышать перестала. Ее дочь, ее маленькая бестолковая Ева лезет в самое пекло, прямо в острые зубы Антона и всей королевской шайки. Ана сама несколько лет жила в колонии на космической станции под предводительством Смотрителя Антона, знала про жестокую тоталитарную систему и бесчеловечные опыты над людьми.
Ева молча слушала нравоучения Димитриса, равнодушно глядя в серое вечернее небо. А потом довольно резко его перебила:
– Дед, ты работать хочешь?
– Ну да, – не понял Димитрис, но тон сбавил.
– И отец хочет, я знаю. И Майк в эту жопу не планировал ехать.
– И что? – спросил Димитрис, хотя уже начал что-то понимать.
– Дед, ну ты словно не в этой системе работаешь, – спокойно ответила Ева, – сегодня я откажусь от командировки, завтра вылечу из Академии, а потом у нас будут два мертвеца и один алкоголик.
– Какие мертвецы, какой алкоголик? – старик растерялся.
– Мертвецы вы с отцом, оба долго не протянете без работы, изведете себя. Что я, не видела, какие вы оба пришли? А Майк сопьется на выселках, там все бухают, потому что делать больше нечего. Так вот, чтобы все было по-прежнему, мне надо сейчас уехать. Это временно, не навсегда.
– Кто эта сволочь?! – заорал Димитрис. – Кто тебя шантажирует?! – он явно имел в виду серого Бэна-Джона.
– Дед, не ори, еще не хватало семейного скандала, – успокоила его Ева. – Так он мне и представился. И потом, он не один, там целая система разрабатывала план, я просто оказалась подходящим винтиком. Можно подумать, ты сам упустил бы такой шанс и не заслал в логово Короля нужного кандидата. Им безопасность нашей галактики важнее какой-то студентки и ее столетнего деда.
Димитрис грустно опустил голову. Да, он сам такой. Еще совсем недавно бросил собственного внука в цепкие лапы Костяных вдов и под копыта Красных всадников. Переживал за него, дергался, но тем не менее бросил. И дружка его сразу после свадьбы не пожалел. И будь он сейчас у руля, а вместо Евы – любая другая студентка, тоже бы давил, вынуждал. Может, действовал не так примитивно и жестко, но итог все равно один – девчонка поехала бы решать рабочие задачи.
В глубине души Димитрис понимал, что Еву выбрали не случайно, он видел результаты психологических тестов – чистый Алекс, только в юбке. И для нужной роли королевской особы подходит идеально, есть в ней эта порода, гордость и даже гонор в нужной пропорции. Чувство страха отсутствует напрочь. И выдержка железная, что среди девчонок вообще редкость. Но ведь суют внучку в осиное гнездо, на той стороне тоже не дураки сидят, особенно Антон. Димитрис пол жизни за ним наблюдал, мужик реально гений, умный, хваткий. Сможет ли Ева остаться незаметной? Вряд ли. О том, что с ней будет, если отчаянную девчонку накроют, он старался не думать.
– Дедуль, ну давай не переживай, – примирительно сказала Ева, – лучше расскажи, что знаешь про эту шайку, особенно про Антона. Этим ты мне больше поможешь. Если я пойму, что дело дрянь, то начну плохо стучать, они решат, что кандидат не справился с заданием, бывает. Информатору своему закачу пару истерик, они сами меня отзовут – истеричек все боятся. Но если я сделаю это прямо сейчас, то никто не поверит. И ты это… родителям не говори и Майку. Толку от этих спасителей не будет, только испортят все.
Димитрис опять тяжело вздохнул, понимая, что она права, и начал делиться информацией.
Ана молча развернулась и пошла на кухню, по дороге вытирая слезы. Ее страдания дочке сейчас точно ни к чему, будет только тяжелее. И она опять ошиблась, вовсе не киборг ее Ева. Такая же, как Алекс, – сверху панцирь, а внутри живой человек, ради семьи сейчас рискует собой.
Конечно, Ане, как любой матери, хотелось защитить свою младшую дочку, удержать, остановить, уберечь от возможных страданий. Но она понимала, что выбора нет, система все равно ее заставит или сломает. А с ней и всех остальных. Дочь права, их мужчины не смогут просидеть за бортом жизни. Это она счастлива в своем садике с цветами, а им этого мало, им нужен большой и многообразный мир, особенно Майку.