Войны и миры: Отряд «Омега»
Шрифт:
— Мы же всю добычу везем! — испугалась Гюльчачай, — крейсер нас не догонет?
— Может, и не догонит, девонька.
Мин-хан готовил катер к прыжку.
— Это же «Собака» Шабеля. У нее скорость… А где сам Шабель, кстати?
— Его Ольга пристрелила, — ответил Василий.
— Зарезала, — поправила Ольга.
— Не важно.
Василий внимательно глядел на жирную точку в центре голубого диска. Восьмирукий проснулся. Его ограбили. Он должен, вроде, начать погоню. Интересно,
Ответ последовал незамедлительно — ответ удивительный. И ужасный.
По голубому диску Колаксая медленно поползла трещина. Еще одна… Множество трещин. Легким дымком развеялась атмосфера. Диск из голубого стал желтовато-бурым.
Василий представил себе миллионы треухов, миллионы людей — охранников, торговцев, их красивых женщин в прозрачных накидках… Белые слоники, которые трубят, таща тяжелые повозки… К ним ко всем пришло то, чем христиане в Византии пугают своих детей. Конец света.
А диск Колаксая рассыпался, исчез. От диска осталась только ось — длинный металлический стержень. На одном конце стержня помещалось то, что все считали дачей Восьмирукого. На самом деле это был нос его корабля. А на другом конце стержня, на корме, наивные люди и такие же наивные треухи когда-то выстроили огромный город с домами наполовину из камня, наполовину из дерева. Город Хору.
Первый залп корабля пришелся по крейсеру. Мин-хан не стал ждать второго залпа и дернул красную рукоятку. Изображения на всех экранах помутнели.
— Лететь недалеко. Полчасика.
Мин-хан откинулся в кресле.
Пурдзан поскреб бороду.
— Ну и устроили мы тут…
Больше никто не проронил ни слова.
Звезды и луны все так же отражались в темной поверхности льда. Аппарат, похожий на рогатый шлем Искандера, стоял на месте. Рыбьими яростными лицами кончались его рога, такое же лицо венчало вход. Совсем недавно Василий всаживал пули в похожие лица, но сейчас он был рад их видеть. Он вдруг вспомнил тела в серых туниках, качавшиеся на Карсабале… А ведь неплохая идея! Об этом надо подумать. Но не сейчас.
Хафизулла, пользуясь своим положением раненого, уковылял любоваться вмурованной в лед бабочкой. Остальные принялись выгружать ящики. Пурдзан собрал с мертвых пиратов рыбьи трубки и тоже отволок их в аппарат.
— Все, не могу! Люблю лед в стакане с соком репы, а ходить по нему…
Пурдзан снял жилетку, в карманах которой позвякивали драгоценные золотые улитки, и аккуратно положил ее на верхний ящик, а сам сел, привалившись к стене. По его курчавой шерсти стекали крупные капли пота.
Василий вытащил из пурдзановской жилетки одну улитку и поместил ее в ажурную клетку на алтаре. Ольга мрачно растянулась на кушетке в форме дракона. Девушки вместе с Хафизуллой скользили по льду, разглядывая насекомых. Вошел Мин-хан.
— Погрузились.
— Пора электричество тянуть. На катере кабель есть?
— Найдем. Что ж, прощай, небо всмятку.
Мин-хан посмотрел на небо и испуганно охнул. Василий проследил за его взглядом. Среди сумасшедших лун медленно двигался темный продолговатый предмет. У Василия по коже пробежали мурашки.
— Восьмирукий!.. Хаф! Резеда, Татьяна, Гуля! Быстро сюда!
— Кабель-то не успеем протянуть, — тихо сказал Мин-хан, — и как этот упырь нас выследил?
Василий подошел к Ольге, заглянул ей в глаза.
— Хватит дуться. Хоть перед смертью-то…
Ольга села.
— Ты лучше придумай чего-нибудь, янычар.
— Я уже придумал. Только это может не сработать.
К аппарату подбежали девушки, таща под руки Хафизуллу.
— В чем дело?
Василий молча указал на небо, помеченное темной зловещей черточкой. Девушки затаили дыхание, Хафизулла сжал губы. Василий повернулся к Мин-хану:
— Дай фонарик.
— Сейчас…
Мин-хан полез в рукава, потом стал шарить по карманам.
— А где…
— Фонарик! — Василий стукнул кулаком себе в ладонь, — сейчас же!!!
— Вот, — Татьяна протянула ему фонарик.
Василий, ударив фонариком по краю кушетки, разбил стеклышко, вырвал лампочку. Вытянул проводки. Как там Георгий подключал? Жаль, его нет… Тьфу, вот же обрывок кабеля, и думать не надо!
Василий подсоединил проводки к концам кабеля.
Ничего не произошло.
— А фонарик-то работал? Дуры!!!
Руки начали нервно дрожать. Василий выглянул в дверной проем. Ось Колаксая разворачивалась носом в сторону ледяной планеты. Сейчас последует залп…
И вдруг пришло спокойствие. Руки перестали дрожать. Василий хотел потребовать другой фонарик, но вспомнил, что у него в кармане шаровар лежит собственный. Он достал свой фонарик, проверил — горит. Отвинтил переднюю часть. Аккуратно вытащил лампочку, отсоединил проводки. Проверил, крепко ли установлена улитка. Приложил проводки к концам кабеля.
Опять ничего не произошло. Но руки больше не дрожали. Василий поменял полярность проводков.
Золотой свет, шедший от улитки, слегка потускнел, послышалось шипение. Дверь начала закрываться. Василий в последний момент отметил про себя, что корабль Восьмирукого закончил маневр.
И тут небо за окнами пропало. На его месте был розовый туман.
Василий сидел, зажав проводки в руках.
— Ну, — нарушил тишину Мин-хан, — долго мы так?
— Не знаю, — ответил Василий, — я даже не знаю, куда мы движемся.