Войны крови: Восхождение
Шрифт:
Касьян поднял правую руку с револьвером:
— Это классический наган офицерского типа. Это означает, что… Кстати, кто знает, что это означает?
— УСМ двойного действия, — солидно произнес Владимир.
— Правильно. — Бородач усмехнулся. — Для тех, кто не в курсе, поясню разницу на конкретном примере. — Он поднял левую руку, в которой был зажат точно такой же с виду револьвер.
— Офицерский делает так. — Касьян нажал на спусковой крючок, и раздался сухой щелчок бойка. — Обычный же наган нужно перед каждым выстрелом взводить вот так. — Он взвел большим пальцем собачку ударника. — Только после этого можно стрелять. Почему именно наган. — Касьян внимательно обвел взглядом всех присутствующих. — Если у вас случилась
Порядок получения оружия следующий. Подходите вот к этому столу и щупаете, трогаете, щелкаете, пока не надоест или пока не определитесь. Потом подходите ко мне или к братьям и говорите, что вы выбрали. Получаете оружие, инструкцию по обслуживанию, ветошь, масло и идете его чистить. Как почистите, снова подходите ко мне, и мы идем в наш тир. Будем проверять, насколько вы не ошиблись в выборе. Скажу сразу. Такое бывает сплошь и рядом. Можно, конечно, напрячься и научиться стрелять из всего чего угодно, но лучше начинать с того, что вам подходит. Впоследствии, когда разберетесь в способах стрельбы и прочих тонкостях, вы, возможно, поменяете оружие…
Из всего, что перечислил брат Касьян, мне был знаком и наган, в основном по фильмам о Гражданской, и «вальтер». Один приятель, у которого отец был «черным археологом», показывал. Переждав суету у стола, на котором грудой лежало оружие, я взял маленький аккуратный «ППК» и взвесил в руке. Лежал он словно влитой. А вот наган не понравился. Было в нем что-то неприятное. Я уже собирался подойти к одному из наших новых преподавателей, как меня остановила Ленка.
— Подожди. — Она вынула «вальтер» из моей руки и подвела к Касьяну.
— А можно нам другое оружие?
С совершенно серьезным лицом брат посмотрел ей в глаза:
— Хочешь чего-то конкретное?
— Да, — кивнула Ленка. — Ему «ГэШа восемнадцать», а мне «Пэ девяносто шестой».
— Запросто, — кивнул брат. — Только учти, отдача у «восемнадцатого» довольно серьезная и твоему парню придется долго привыкать.
Я с уверенным видом качнул головой, словно мне вообще все было нипочем: — Привыкну.
Он в ответ кивнул и, развернувшись, пошел куда-то в глубь помещения.
— Ты уверена? — Я внимательно посмотрел Ленке в глаза.
— Я-то уверена. — Наглая девчонка ухмыльнулась. — А вот ты?
— А я, если честно, совсем нет, — вздохнул я. — Вот вынесет брат Касьян транклюкатор весом в сто кило, и как я с ним буду бегать?
— Не боись. — Она дернула меня за рукав. — Я этот «Грязев — Шипунов» раз двести разбирала-собирала. Нормально все. А из «девяносто шестого» аж штук сто патронов сожгла.
— А остальные как?
— Остальным
— А нам зачем другое?
— Тебе, потому что тебя проще один раз научить, чем потом переучивать, а мне, потому что я «девяносто шестой» знаю как свои пять пальцев!
К слову сказать, кроме нас с Леной, были еще несколько таких умных. Павел из первого звена попросил какой-то «чезет семьдесят пятый», а Володя — «стечкин», но мне было уже не до других, потому как брат Касьян вынес целую кучу разного «железа». Вывалив принесенное на свободный стол, он сразу отложил в сторону два пистолета. Поскольку Ленка сразу схватила тот, что поменьше, у меня не осталось выбора. Скажу сразу, оружие мне понравилось с первого взгляда. Было в нем что-то хищное и даже на первый взгляд смертельно опасное. Гладкие, зализанные бока, обрезиненная рукоятка…
Словно слепой, я ощупывал свое первое оружие и даже попытался взвести затвор, как видел в одном из фильмов, но с первого раза мне это не удалось. Пружина неожиданно оказалась довольно тугой.
Увидев мои трудности, наставник пояснил:
— Можно сделать пружину более мягкой, но тогда надежность выстрела упадет. Так что придется тебе тренировать руки.
Кобура, запасные магазины, принадлежности для чистки и разгрузка, все было аккуратно внесено в ведомость, под которой я расписался, и побрел к выходу.
— Ох, чувствую я, втравила ты меня в серьезный загон.
Ленка, пыхтевшая за правым плечом, лишь огрызнулась:
— Не бухти. Потом спасибо скажешь.
Обучение новым предметам началось с утюга. Всем послушникам раздали чугунные утюги, мальчикам побольше, девочкам поменьше, и заставили держать на вытянутой руке. Больше двух минут не выдержал никто. Потом поменяли руку и продолжили. Когда уже руки, казалось, были готовы отвалиться от тела, усадили в класс и начали читать основы баллистики и оружейного дела. Потом сборка-разборка оружия, чистка и вновь утюги. К концу дня у ребят едва хватило сил раздеться, а на следующий день все повторилось сначала.
Третий день ознаменовался пробежкой до полигона в полной боевой. Это означало с «АКС», пистолетом и боезапасом. Первые стрельбы Сашка запомнил плохо. Только болезненная отдача в истерзанную тренировками руку и хмурое лицо отца Александра, считавшего попадания по мишеням. Но постепенно дела налаживались. То ли тренировки дали эффект, то ли привычка. Пистолет уже не плясал в руке после каждого выстрела, а пули ложились все точнее и точнее.
К этому времени подтянулись и другие наставники, представленные на оружейном складе. Пожилой японец, с неподвижными глазами кобры, казалось, делал все, чтобы доконать послушников своими тренировками. Сашка, не без основания считавший себя если не знатоком, то уж как минимум не новичком в рукопашном бое и бое на оружии, был просто потрясен уровнем того и другого у брата Теруо — немногословного японца, и сыплющего прибаутками отца Федора. Занятие они всегда вели вдвоем, как-то ухитряясь сочетать русский ножевой бой и японскую классику. За две недели занятий Сашка узнал о рукопашке больше, чем за все предыдущие пять лет. Возможно, потому, что его новым педагогам было наплевать на церемонии и красоту стиля. Их учили убивать. Просто, эффективно и с минимальными затратами.