Войны несчитанные вёрсты
Шрифт:
Решая эту задачу, 65-я армия своим левым флангом вышла к Калинковичам. Подошла к Мозырю 61-я армия. В ходе операции, как нам стало очевидным по разведданным и характеру боевых действий, враг пытался остановить наступление советских войск контрударами севернее и южнее Речицы, а затем из районов Паричи и Озаричи.
То, что противник еще очень силен, что он способен к сосредоточению на угрожаемых направлениях значительных сил и средств, мы могли за предшествующие недели убедиться не раз. Именно по этой причине, продолжая обеспечивать развитие наступательных действий, Военный совет и штаб фронта внимательно следили за перемещениями
В разгар боев на подступах к Калинковичам разведорганы фронта отметили интенсивную переброску противником своих войск к правому, наименее защищенному флангу группировки П. И. Батова. Здесь назревала ситуация, в известной мере напоминавшая сложившуюся в ходе неудачного прорыва корпуса генерала В. В. Крюкова на первом этапе зимних боев под Курском.
Нащупав слабое место на правом фланге войск П. И. Батова, противник преднамеренно ослабил сопротивление на главном направлении его наступления. Генерал П. И. Батов немедленно использовал это обстоятельство, закрепил успех и усилил главное направление, к сожалению, за счет войск своего правого фланга.
Судя по всему, противник только этого и ожидал. Пользуясь ослаблением правого фланга, гитлеровские войска нанесли здесь неожиданный для командарма сильный контрудар.
Само собой разумеется, что полученные сведения о сосредоточении войск противника командование фронтом не просто приняло к сведению. Генерал П. И. Батов был своевременно поставлен обо всем в известность, предупрежден об опасности, назревавшей на его правом фланге, но, увлеченный перспективой овладения Калинковичами (что при неизбежном в этом случае захвате войсками 61-й армии города Мозыря создавало чрезвычайно выгодную ситуацию для развития последующих действий), он уверовал в осуществимость опережения противника, в возможность смелым маневром поставить врага перед фактом частичного окружения большой группы его войск.
Однако все получилось вопреки расчетам командарма. Когда, увлеченный преследованием отступавшего противника, П. И. Батов перехватил железную дорогу Калинковичи - Жлобин, занял город Паричи и даже перенес туда свой командный пункт, противник подтянутыми из глубины силами нанес удар по ослабленному правому флангу армии, несколько потеснив в этом месте соединения, не ожидавшие столь сильного удара.
Командный пункт в Паричах подвергся артиллерийскому обстрелу, о чем генерал П. И. Батов доложил Военному совету фронта, присовокупив к докладу просьбу о переносе командного пункта. Поскольку в сложившейся обстановке оставление Паричей нам было крайне невыгодно, К. К. Рокоссовский вполне резонно отказал П. И. Батову в удовлетворении его просьбы.
Некоторая необычность поведения прославленного командарма вынудила командующего фронтом вынести вопрос на обсуждение Военного совета. В конце концов было решено направить к генералу П. И. Батову для рассмотрения на месте возникшей ситуации и оказания командарму необходимой помощи в восстановлении положения члена Военного совета. В тот же час я выехал в 65-ю армию.
Должен сейчас признаться, что эта поездка была для меня по ряду причин далеко не самой желанной. Дело прежде всего в том, что, оценивая со всей служебной требовательностью промах командарма, я прекрасно понимал, что допущен он Павлом Ивановичем все же из самых лучших побуждений, допущен человеком, который никогда
А кроме того я понимал, что без крайней необходимости самолюбивый в хорошем понимании этого слова командарм никогда не попросит разрешения оставить противнику завоеванную ценой жизни его подчиненных территорию. Следовательно, положение создалось действительно критическое и перспектива быть не только свидетелем, но в известной мере и судьей неудачных действий человека, к которому я всегда относился с глубоким уважением, меня не радовала.
Однако все эти размышления годились только для личного пользования. Ставка ждала от нас не размышлений, а конкретных решительных и результативных действий.
По прибытии в Паричи я застал Павла Ивановича в непривычном для меня состоянии. Худощавые "суворовские" черты его лица еще более заострились от усталости и, не в последнюю очередь, от досады. Было по всему видно, что прибытие фронтового начальства радости ему не принесло.
Отметив, что командующий армией пребывает в предельно напряженном состоянии, возникшем в результате беспрерывного горения в длительных, без отдыха, упорных сражениях, а теперь вот и постигшей его неудачи, я постарался сделать вид, что это состояние мной не замечено и попросил собрать Военный совет армии для выработки необходимого решения. Павел Иванович без лишних слов отдал необходимые распоряжения.
Не буду рассказывать о ходе всего заседания. Отмечу лишь, что к его окончанию после делового выступления генерала Н. А. Радецкого, после обстоятельного подсчета сил, уже выдвигавшихся на угрожаемое направление, и тех, какие еще могли быть выделены за счет внутренних армейских резервов, командующий армией заметно оживился, словно бы перешагнул через постигшую его неудачу. Мне показалось, что он даже немного раскаивался в поспешности своих заключений о положении, сложившемся на правом фланге армии.
В Паричах я пробыл дней пять. Чем сумел (со стороны, как говорят, виднее!) помог Военному совету преодолеть критическую ситуацию. В дополнение к силам, которыми располагала армия, Военный совет фронта счел возможным перебросить для отражения удара противника части 4-го артиллерийского корпуса прорыва, выделить в распоряжение командарма несколько стрелковых и артиллерийских полков.
Войска правого фланга армии, усиленные фронтовыми резервами, в тесном взаимодействии с партизанскими формированиями, ликвидировали прорыв и в скором времени восстановили положение.
Пользуясь пребыванием в армии, главное внимание я уделил работе политорганов и вопросам снабжения передовой всем необходимым. Вместе с начальником политотдела армии полковником X. А. Ганиевым, при активном участии членов Военного совета, мы провели инструктивное совещание с начальниками политотделов корпусов и дивизий, на котором были определены задачи армейских политорганов и всего партийно-политического аппарата войск армии в предстоящей битве за окончательное освобождение Белоруссии.
Большую часть времени мы с командармом находились в войсках на передовой. Во время этих выездов я имел возможность лично убедиться в той популярности, которой пользовался П. И. Батов среди подчиненных. Даже в приданных армии соединениях его успели и узнать, и оценить по достоинству.