Войска Реакторного Зала

Выдвинув капсулу, в которой спал и спустившись на палубу, я заспешил в санитарный узел. Надо еще многое успеть сделать. Впереди традиционный медосмотр, первый завтрак, физподготовка, орошение, дезинфекция и только потом линейка на наряд.

Я - Сантехник Тархан по прозвищу Умелец, так меня родные зовут. Мой номер двенадцать двадцать три. Номер - это мое имя вне пределов сектора.

Как и все из сектора Жизнеобеспечения полета, я монгол. Черноглаз и узкоглаз. Волосы прямые

черные, а борода и усы не растут почти никак, поэтому я просто бреюсь наголо. Ростом я мал, зато коренаст, но при этом кривоног и коротконог. Да мы все из сектора обеспечения такие. Я почти красавец. Внешность портит только шрам на левой щеке и под левым глазом. Это мы в детстве с братом подрались. Но так даже лучше.

Вероятно, поэтому мне доверяют работу в других секторах. Ведь для них мы все на одно лицо. А так шрам выделяет из остальных.

В розовых мечтах я видел себя в роли всемогущего Системного администратора в Отделе технического обеспечения на Криостанции. Но реальное мое будущее кончается на Бригадире сантехников.

Еще никто из моего, да и любого другого сектора не переходил в другой сектор. Ни парни, ни девушки. Да и как перейти, если там другие члены команды.

Ближайшие к нам члены команды из Центра управления полетом скандинавы - белые кожей, светлые волосом, с усами и бородками разной длины, большими светлыми глазами. А в Отделе безопасности эскимосы - все широколицы, коренасты. Потому любой чужак там выделяется. Вот и нет чужаков. В Реакторном зале - индусы, на Криостанции - эфиопы, а Научная лаборатория - индейцы.

Но обо всей этой лирике я думал уже второпях, выполняя дежурную процедуру, от которой не отлынивал ни один член команды.

Медосмотр выглядел просто. Зашел в медбокс и постоял на холодном полу несколько секунд. Первый завтрак из стаканчика витаминного напитка и пищевого калорийного брикета занял вообще мгновенья, хоть я и старался растянуть его на минуты. А вот самая неинтересная часть - бег, всякие качания пресса и силовые упражнения - не менее получаса.

Орошение и дезинфекция - это, в принципе, одна процедура: просто сбрызнули дезраствором и просушили в потоке горячего воздуха.

И только теперь я попадал на личную территорию. Моя личная ячейка, где я могу хранить все, что угодно в пределах габаритов этой небольшой ячейки. Там и хранил я монтажный пояс с инструментом и остальными нужными в работе вещами.

Вот и закончились утренние хлопоты и пора на линейку.

Линейку на наряд проводил Дежурный начальник смены Улзий Благоденствующий. Мне он больше нравился в роли отца девушки, которую я люблю.

Туя была именно той, с которой я готов был не расставаться ни днем, ни ночью. Особенно ночью. Но мои желания не совпадали с возможностями.

Во-первых, я был не единственным претендентом стать любимым зятем Благоденствующего. А во-вторых, основным соперником на сердце красавицы был Младший лаборант Арвай Ячмень.

Младший лаборант - это ступенька на пути к очень длинному карьерному пути, который мог закончиться рядом с самим Начальником сектора жизнеобеспечения полета. А это больше чем Бригадир сантехников.

Силой и здоровьем этот Ячмень удался в своего папашу. Такой же здоровый и могучий.

Но все мои измышления на корню приземлил Узлий.

– Тархан! Повтори все Приветствия!
– потребовал Улзий Благоденствующий.

– При встрече с Помощником капитана Эйкеном Брандом опуститься

на колени и протереть перед собой палубу плавными движениями.

– При встрече с Начальником реакторного зала Арджун Бабаром опуститься на левое колено, и поправить правый ботинок.

– При встрече с Начальником отдела безопасности Дохсун Сааллатом стать ровно, ноги вместе, руки вдоль тела, ладони наружу, смотреть на верхнюю палубу.

– При встрече с остальными членами экипажа руки согнуть в локтях, ладонями вперед, смотреть на нижнюю палубу!- чётким голосом отрапортовал я.

Важно кивая головой, Улзий повторял в такт моим словам: «Правильно».

– Сегодня у тебя очень сложная задача, - перешёл к делу Благоденствующий.
– Необходимо отремонтировать узел подачи воды в диспетчерской Реакторного зала.

Конечно, весь его инструктаж не имел никакого смысла. В моей работе Благоденствующий понимал столько, сколько я в работе Навигатора. Поэтому я четко повторил - «Принял! Отремонтировать узел подачи воды в диспетчерской Реакторного зала». Подхватил рабочий пояс с инструментом и ремкомплектом, красиво повернувшись и пошел к месту работы. Идти предстояло далеко.

Сначала через наш сектор. Затем через шлюз с охраной с нашей стороны и охраной со стороны сектора Отдела безопасности. Затем через весь сектор Отдела безопасности. Затем через шлюз с охраной стороны сектора Отдела безопасности и соответственно охраной со стороны сектора Реакторного зала. Затем через весь сектор Реакторного зала.

Это я только представил себе маршрут.

А по нему еще пройти надо. И ведь на корабле нет прямых и широких пространств. Весь путь идет по палубам, ныряющим то вверх, то вниз. И зачастую надо спускаться и подниматься по отвесным трапам. Причем путь этот виляет из стороны в сторону, зажатый помещениями, оборудованием, трубопроводами различных калибров.

Иногда кажется, что в корпус корабля покидали все помещения, оборудование и трубопроводы, перемешали, утрясли и в более- менее подходящих местах проложили палубы. Впрочем, замысла Спящей команды не знает никто.

Пред шлюзом со стороны сектора Жизнеобеспечения полета дежурил мой исконный враг и соперник Младший лаборант Арвай Ячмень. Он со значением вертел в руках штатив.

Штатив - это трубка чуть короче руки и толщиной с два пальца. На одном конце - копье, а на другом - секира шириной с ладонь. Внутри несколько металлических шариков, для усиления удара. Посредине- металлическое кольцо, чтоб руки не соскальзывали. В общем, идеальное оружие для извилистых и узких палуб корабля.

Умение биться на штативах - путь к успеху лаборанта. И Ячмень был близок к успеху. Остальным членам команды сектора Жизнеобеспечения разрешалось пользоваться только инструментом.

Среди всех членов команды Корабля наш сектор считался самым никчемным. Нас и в глаза называли Тени. Потому, что нашей работы ни видел никто. Мы как тени делали свою работу в отсутствие остальных членов команды. Да и посещать остальные секторы могли только единицы.

Померявшись взглядами с Арваем, я протиснулся в узкий шлюз и на получетвереньках пошел к люку шлюза отдела безопасности. Сзади, нарочно громко, оглушив, ударил люк нашего шлюза. Это была любимая шутка всех дежурящих у шлюза. Если не заткнуть уши и не открыть рот можно лишиться чувств. А если одновременно ударят с двух сторон, то и отправиться на Декомпозицию во славу великой жизни можно.