Воздух, которым он дышит

Черри Бриттани Ш.

Я моргнул один раз.

— Каждую секунду. Каждую минуту. Каждый час. Каждый день.

Она кивнула, закрывая глаза.

— Я тоже. Каждую секунду. Каждую минуту. Каждый час. Каждый день.

Отодвинься, Тристан.

Отодвинься, Тристан.

Отодвинься, Трис…

— Лиззи, — сказал я, притягивая ее ближе. — Я хочу поцеловать тебя. Настоящую тебя. Грустную тебя. Сломленную тебя.

— Это может изменить все.

Она права. Мы пересечем ту невидимую линию, которая раскачивается прямо

перед нами. Я целовал ее раньше, но это было по-другому. Это было до того, как я начал влюбляться в нее. Влюбляться и влюбляться все сильнее. Я отпустил дыхание, которое задерживал, и почувствовал, что она сделала то же самое.

— И что произойдет, если я не поцелую тебя?

— Я буду немного ненавидеть тебя, — мягко сказала она, когда я остановился в миллиметрах от нее. — Я буду сильно ненавидеть тебя.

Я прижал свои губы к ее, и она выгнула спину и схватилась мою футболку, притягивая меня ближе. Она тихонько застонала, когда я скользнул своим языком в ее рот и занялся любовью с ее языком. Она целовала меня жестко, почти соскальзывая на мои колени, почти даря мне всю себя.

— Я хочу, чтобы ты впустил меня, — пробормотала она напротив моих губ. У меня ушли все силы, чтобы не обхватить ее руками и не отнести в мой дом, чтобы исследовать каждый миллиметр ее тела. Я хотел чувствовать, как она оборачивается вокруг меня. Хотел чувствовать себя внутри нее. Я прикусил ее нижнюю губу, и она нежно поцеловала меня перед тем, как отстраниться. — Я хочу знать, кто ты, Тристан. Хочу знать, куда ты идешь, когда потерян. Хочу знать, что в твоих снах заставляет тебя кричать. Я хочу видеть тьму в тебе, с которой ты каждый день борешься. Ты можешь сделать это для меня? — спросила она.

— Что угодно.

Она положила руки на мою грудь в области сердца и наблюдала за моими вдохами и выдохами под своими ладонями.

— Покажи мне ту часть себя, которую ты пытаешься прятать. Покажи мне, где болит больше всего. Я хочу увидеть твою душу.

Глава 23

Элизабет

Он привел меня в сарай.

Долгое время мне было любопытно, чем он занимался за этими стенами. Открыв замок, он распахнул двери. Было темно, и я не могла ничего рассмотреть, пока он, потянув за шнур, не включил лампу. Комната озарилась светом, и Тристан пустил меня внутрь.

— Чарли… — пробормотала я, оглядывая комнату, которая выглядела, как мини-библиотека. Полки были наполнены романами, разнообразными детскими книгами и более взрослыми классическими произведениями, такими как «Убить пересмешника» и огромной подборкой книг Стивена Кинга. Стеллажи были самодельными, и я могла сказать, что именно Тристан смастерил их.

Был еще один стеллаж, заполненный только игрушками — динозаврами, машинками, игрушечными солдатиками.

Но не игрушки и стеллажи потрясли меня больше всего. Я смотрела на стены сарая и изучала слова, вырезанные на дереве. Это выглядело так, как если бы он наполнил стены заметками, воспоминаниями — просьбами о прощении.

— Каждый раз, когда я скучаю по нему… Каждый раз, когда думаю о нем, я вырезаю это на дереве, — объяснил он, когда мои пальцы пробежались по причиняющим боль словам, которыми Тристан

делился только с собой… до этой минуты.

Прости, что я оставил тебя.

Прости, что не был там.

Прости, что я не позволил тебе читать некоторые книги.

Прости, что никогда не возьму тебя на рыбалку.

Прости за то, что ты никогда не полюбишь.

Мне хочется, чтобы я мог забыть.

Я скучаю по тебе…

— Плюс, — прошептал он. — Джейми всегда хотела, чтобы я построил ей библиотеку. Я всегда откладывал это на завтра. Я думал, что у меня много времени, но иногда завтра не наступает, и тебе остаются только воспоминания о вчерашнем дне.

Когда я поймала его взгляд, он пытался изо всех сил стряхнуть свои эмоции. Я могла видеть боль, еще свежую, жившую в его мыслях, в его сердце. Я сделала шаг в его сторону.

— Это не твоя вина, Тристан.

Он помотал головой, не соглашаясь.

— Это моя вина. Если бы я не сбежал, пытаясь начать свою глупую карьеру, я мог бы быть там. Я мог бы сохранить их жизни.

— Что случилось? Что с ними случилось?

Его голова опустилась.

— Я не могу. Я не могу говорить сегодня об этом.

Я подняла его лицо, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Все хорошо. Я понимаю это. Но я просто хочу, чтобы ты знал, что это не твоя вина, Тристан. Мне нужно, чтобы ты понял это. Ты был лучшим отцом и мужем, каким только мог быть.

Его глаза говорили мне, что он мне не верит. Я лишь надеялась, что однажды он поверит.

— Какая часть была самой сложной для тебя, когда ты их потерял? Какой был самый худший момент в первую неделю?

Он заколебался, но разомкнул губы и начал говорить.

— За день до похорон я пытался убить себя, — прошептал он, полностью обнажая и открывая тайны. — Я сидел в ванной комнате своих родителей и пытался покончить с собой.

Ох, Тристан…

— Я помню, как смотрел на себя в зеркало, зная, что мое сердце умерло вместе с ними. Я знал, что был мертв. Я был мертв с этого момента, понимаешь? Я смирился с этим. Смирился с тем, что стал мерзким и черствым, потому что был убежден, что не заслуживаю заботы. Я оттолкнул моих родителей, потому что хотел остаться с собственным призраком. Я так сильно хотел быть мертвым, потому что чувствовал, что так будет лучше, проще. Но когда появилась ты, и я начал вспоминать, что значит жить, — его бедра прижались к моим, и ритм моего сердца ускорился. Его голос послал мурашки по моему телу. — Элизабет?

— Да?

— Это проще с тобой.

— Что проще со мной?

Его рука легла на низ моей спины. Мои бедра выгнулись в сторону его бедер, наши тела медленно становились одним целым. Он пробежался пальцами по моей шее, когда я закрыла глаза, и он тихо проговорил так, чтобы моя душа услышала.

— Быть живым.

Я глубоко вздохнула.

— Ты хороший, Трис. Ты очень хороший. Даже если ты чувствуешь себя бесполезным.

— Теперь я могу увидеть твою душу? — спросил он. Я нервно кивнула и пустила его внутрь своего дома.