Воздушная зачистка
Шрифт:
Слух о двух сбитых советских вертолетах опередил группу. Приземлившись неподалеку от военно-учебной базы, и миновав ее охраняемые ворота, Гаффар оказался в объятиях единоверцев. Моджахедов его отряда встретили как национальных героев. Довольный Маккартур даже прилюдно похлопал инженера по плечу и тут же повел к главному военному советнику — полковнику лет сорока пяти.
Тот бросил какую-то писанину, встал из-за массивного стола; снисходительно улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов, пожал руку. И сказал без переводчика — верно
— Ты хорошо потрудился Гаффар. Наша разведка подтвердила поражение двух целей над аэродромом Джелалабада.
— Спасибо, полковник, — сдерживая рвавшиеся наружу эмоции, отвечал полевой командир.
— Сколько ракет израсходовала группа?
— Всего произвели пять пусков. Но, к сожалению, маршевый двигатель одной из ракет не сработал — она упала в трех метрах от оператора.
— Вот как? Жаль… Надеюсь, вы уничтожили ее?
— Конечно. Мы не имели специального набора для уничтожения, поэтому мои люди разбили ее камнями и закопали.
Советник удовлетворенно кивнул. Вернувшись за стол, нацепил очки, глянул на какие-то документы и, давая понять, что аудиенция окончена, проговорил:
— Итак, Гаффар, отснятая вашим оператором пленка уже отдана в лабораторию. У вас есть пара часов, чтобы привести себя в порядок, а как только пленку проявят — прошу в просмотровый зал. Нам будет очень интересно послушать комментарии непосредственного исполнителя…
Съемка знаменательного события, мягко говоря, не удалась. На небольшом экране мелькали куски светлого неба, ветви кустов и чьи-то ноги, ступавшие по каменистой почве; звуковым фоном к беспорядочной смене размытых кадров служили отрывистые выкрики душманов… Снимая пуски ракет, оператор излишне волновался; руки его постоянно тряслись, да и сам он отчего-то бегал с места на место. Более или менее успокоиться он сумел лишь, фиксируя на пленку последствия ракетной атаки: густой черный дым, поднимавшийся жирными клубами от упавших вертолетов.
Однако и этого скудного материала вкупе с представленными пустыми тубусами с лихвой хватило для аплодисментов в исполнении маститых американских офицеров. Гаффара опять поздравляли, трясли руку и хлопали по плечу…
Позднее запись первой результативной атаки ПЗРК «Стингер» показали президенту Рейгану, а тубус от одной из использованных в этой операции ракет передали в качестве сувенира представителям ЦРУ.
Аэродром Джелалабада после потери двух вертолетов закрыли почти на неделю. А когда полеты с него возобновились, тактика советских пилотов кардинально изменилась. Перед посадкой воздушные суда отныне не снижались по прямой и плавной глиссаде. Снижение производилось либо в специальных зонах безопасности, после чего «вертушки» подлетали к полосе на предельно-малой высоте; либо по очень крутой спирали над аэродромом. При этом тепловые ловушки в обязательном порядке отстреливались каждые несколько секунд.
У Дарвеша оставалось несколько мгновений для выбора, и все же азарт одержал верх.
—
Первая ракета ушла над землей в направлении исчезающего над горизонтом самолета.
Несколько томительных секунд ожидания. Все взоры устремились за полосой белого дыма, оставляемой юрким и чрезвычайно быстрым снарядом.
Промах.
— Второй, третий расчеты — пуск!! — в бешенстве заорал Дарвеш.
Выстрелы производились на предельной дистанции, реактивный истребитель был уже слишком далеко. И ни одна из трех выпущенных ракет цели не достигла…
Под распоровший тишину вой сирены расчеты заученно перезарядили пусковые устройства и ожидали последующих команд старшего.
Три выстрела. Три промаха.
Дарвеш закрыл на секунду глаза, скрипнул в бессильной злобе зубами. И отрешенно произнес:
— Собрали тубусы и уходим.
И, повернувшись спиной к аэродрому, широко зашагал меж бесконечных виноградных шпалер на северо-восток…
Его группа вернулась почти на неделю позже. Все были измождены, злы и голодны. И даже без доклада командира и донесений разведки стало ясно: операция в районе кабульского аэродрома провалилась.
После короткого разбора действий отряда, заокеанские советники пришли к неутешительному выводу: Дарвеш проявил несдержанность и нарушил строгие правила, которые на протяжении долгого времени изучал на занятиях и тренировках.
В последний день сентября капитан Маккартур прибыл в кабинет главного военного советника.
Тот был краток:
— Общий результат двух вылазок — неплохой. Восемь пусков — две сбитых цели.
Эдди кивнул. Статистика действительно радовала.
— В целом твоей работой я доволен. Но результат половинчат: ты хорошо натаскал Гаффара, а вот Дарвеш откровенно разочаровал. Если бы ни его промахи, мы могли бы рассчитывать на благосклонность далекого начальства. Не так ли?..
Тридцатилетний капитан напряженно молчал. Слова главного советника и его оценка не стали для него неожиданностью.
— Итак, мое решение таково, — попыхивая сигарой, процедил тот, — Дарвеш остается в лагере для повторного прохождения учебного цикла. Тебе придется зачислить его в только что набранную группу.
— Но, полковник, он крайне амбициозен! — живо возразил Эдди, — и воспримет это решение как личное оскорбление!..
— А что ты предлагаешь?
— Ну, скажем… — замялся Эдди, — скажем, я мог бы провести с ним несколько индивидуальных занятий. Повторить основной материал…
— У тебя и так не хватает времени — твои занятия расписаны поминутно.
Маккартур не сдавался:
— Он чрезвычайно эмоционален и вспыльчив! Ваше решение только усугубит…
— Плевать мне на его характер и темперамент! — неожиданно прорычал советник. — Меня интересуют способы реализации поставленной нам задачи. Кроме того, Эдди, ты плохо разбираешься в людях.
Молодой американец удивленно вскинул брови. Дескать, с чего вы взяли?! И вообще, при чем тут это?