Воздушные путешествия. Очерки истории выдающихся перелетов
Шрифт:
Двенадцатого мая 1927 года на аэродром Кертисс-Филд приземлился самолет Линдберга. Покупка самолета была задачей не из легких. Благодаря приобретенной репутации хорошего летчика Линдбергу удалось уговорить нескольких бизнесменов финансировать его. Идею посчитали архирискованной, но 15 тысяч долларов все же дали. На эти деньги он заказывает на авиационном заводе «Райан» в Сан-Диего, штат Калифорния, самолет с 200-сильным мотором воздушного охлаждения «Райт Уирлвинд». Два месяца Линдберг не уходит с завода, участвуя в создании своей машины, и одновременно изучает и прокладывает на карте свой будущий маршрут. Линдберг решил лететь по дуге большого круга, по кратчайшему расстоянию, делая в пути довороты на новый курс через каждые 160 километров, т. е.
Через два месяца самолет – цельнометаллический моноплан с высоко расположенным крылом на подкосах – был готов. В фюзеляж машины вмонтировали бак для горючего, вмещавший 1705 литров. Этот бак занял все пространство передней части фюзеляжа, включая пилотскую кабину, а рычаги управления были перенесены в бывшую пассажирскую кабину, за бак. Такое конструктивное решение практически лишило летчика возможности что-либо наблюдать прямо перед собой. Он был вынужден установить специальный перископ, дабы с его помощью осматривать пространство впереди самолета и иметь какую-то уверенность, что прямо по курсу нет препятствий. Надо заметить, что машина Линдберга не имела радиостанции и не была оборудована никакими навигационными приборами, кроме, разумеется, магнитного компаса. В перелет Линдберг решил взять каучуковую лодку, которую можно было в случае необходимости накачать за несколько минут, пять банок концентрата из солдатского пайка и пять литров питьевой воды в двух бачках: литровом (для использования в полете) и четырехлитровом (на случай аварийной посадки в океане). Летчик назвал свою машину «Дух Святого Луиса».
Линдберг провел довольно много тренировочных полетов. В каждом очередном полете он увеличивал вес машины добавкой 50 галлонов (189 литров) горючего, доводя постепенно заправку до 300 галлонов (1134 литра). С такой почти предельной загрузкой самолет отрывался от земли за 20 секунд при длине разбега в 345 метров. Это были отличные результаты. Напомним читателю для сравнения, что примерно в это же время немецкая летающая лодка ДО-Х при перелете с Ньюфаундленда в Европу разбегалась для взлета почти две минуты и после отрыва еще долго летела на высоте нескольких метров над водой, не реагируя на усилия летчиков, несмотря на то что моторы работали на полную мощность.
Перелетев через всю Америку, из Сан-Диего в Нью-Йорк, Линдберг стал ожидать благоприятной погоды для начала своего грандиозного перелета. 20 мая 1927 года в 7 часов 52 минуты утра полностью заправленная машина (более 1600 литров) взлетела с аэродрома Рузвельт-Филд в Нью-Йорке и взяла курс на Ньюфаундленд. Погода была вполне хорошей, и летчик вел машину на малой высоте, в трех-пяти метрах над деревьями и водой. Вскоре началась болтанка. Линдберг с тревогой наблюдал за крыльями машины – внутри бензобаки, заполненные горючим. Смогут ли крылья выдержать сильнейшие броски вверх и вниз? Так или иначе, а парашюта на борту все равно нет, и летчик энергично работает рулями, чтобы как-то смягчить болтанку.
В 8 часов 50 минут первая сотня миль осталась позади, на сотню фунтов легче стал самолет. Внизу на крышах, деревьях, улицах – люди, они машут летчику, желая ему удачи.
К вечеру самолет миновал Ньюфаундленд и шел по направлению к южной оконечности Ирландии. Наступила темнота. Опустился густой туман, из которого с поразительной отчетливостью выступали вершины белых айсбергов. Луны нет. Чтобы избежать обледенения, Линдберг поднимает машину на высоту около трех километров. Внизу – туман, вверху – облака. Самолет летит в просвете между двумя слоями абсолютно черного месива. Около часа ночи (7 часов утра в Европе) начало светать. Постепенно рассеиваются тучи. Стали мелькать «окна» – в них иногда просматривался океан. Несмотря на набранную высоту, появляются признаки обледенения. Летчик снижается к самой воде. Туман то исчезает, то появляется вновь.
Хлопья тумана принимали всевозможные причудливые формы. Передо мной ясно вырисовывалась береговая полоса с рядом деревьев, уходящих к горизонту. Эти миражи были так естественны, что если бы мне не приходилось раньше бывать в океане и я не был бы уверен, что в этом месте не может быть земли, то я не задумываясь принял бы их за настоящие острова, – рассказывал летчик.
В середине дня туман совсем исчез. Машина идет над самой водой – Линдберг использует так называемую воздушную подушку между водой и самолетом. Полет при этом требует меньших затрат энергии, кроме того, по направлению срывающихся гребешков волн легче определить направление ветра.
За день я видел много дельфинов и морских птиц, но не встретил ни одного судна, однако (я узнал об этом позже) два парохода сообщили, что я пролетел над ними.
Наконец первый знак близости Европы – рыболовецкий траулер. Линдберг сделал над ним круг и, убрав газ, крикнул: «В какую сторону Ирландия?» Ответа он не получил и снова взял свой расчетный курс. Еще через час полета он увидел впереди гористый берег. Это были остров Валенция и залив Дигль. Теперь уже внизу мелькает множество пароходов. Показался Шербур. Однако наступает вечер. После захода солнца заблестели огни воздушной линии Лондон – Париж. Несмотря на страшную усталость, настроение улучшается с каждой минутой полета. И вот, около десяти часов вечера, Линдберг над Парижем. Стотысячная толпа, освещенная десятками прожекторов, собралась на аэродроме. Сделав несколько кругов над Эйфелевой башней, летчик садится в Ла Бурже.
Казалось, сотни тысяч людей бежали к самолету. Я выключил мотор, чтобы пропеллер случайно не убил кого-нибудь, и попробовал что-нибудь сделать, чтобы спасти самолет от налетевшей толпы людей... Когда самолет начал трещать, я решил вылезти из кабины, чтобы отвлечь внимание человеческой массы собственной персоной... и, как только моя нога показалась в дверях, тело было извлечено из кабины без моей помощи. Почти полчаса я не мог попасть на твердую землю, так как меня восторженно носили по всему аэродрому. У всех, по-видимому, были самые лучшие намерения, но, кажется, никто не знал, какие именно, – рассказывал летчик. Надо сказать, что в своих мемуарах Линдберг квалифицирует встречу в Париже как самую опасную часть маршрута.
Полет в целом занял 33 часа 30 минут. Самолет пролетел 5850 километров, а «летающий безумец» стал героем дня не только в Америке, но и во всем мире. Позже летчик объездил и облетал всю Америку и всю Европу. Летом 1933 года он посадил свой гидросамолет «Локхид» на Москве-реке.
Ярко-красный гидросамолет Линдберга сделал круг над рекой, удалился в сторону Кремля, а потом появился вновь, летя точно над серединой Москвы-реки. Вдруг все увидели, как он резко снизился у Крымского моста (старого, значительно меньшего, чем нынешний) и, пройдя под его пролетом, стал подруливать к водной станции «Динамо», – вспоминала свидетельница этого события киноактриса Галина Кравченко в своей книге «Мозаика прошлого».
Чарльз Аугустус был не только отважным и умелым пилотом. Первое впечатление о нем как о человеке, молчаливом до застенчивости, быстро рассеивалось, когда Линдберг включался в беседу, особенно если тема его интересовала. Перед собеседником представал интереснейший человек, широко эрудированный, аналитически мыслящий.
Он всегда радовал меня оригинальностью и в то же время большой целесообразностью суждений о конструкции узлов или каких-либо частей самолета. Поражала его способность быстро и глубоко вникать в суть того или иного явления. Отдельно хотелось бы отметить его ораторские способности. Он буквально завораживал аудиторию своими выступлениями. Искусством слова он владел не хуже, чем искусством пилотирования самолета, – так отзывался о Линдберге долгие годы друживший с ним замечательный русский авиаконструктор Игорь Иванович Сикорский.