Воздушные стены
Шрифт:
– Как ты думаешь, – спросила она, – все обойдется? Ему удастся миновать лагерь?
Сейя подняла одну бровь:
– Ему?
Ее удивление было понятно – все знали о хладнокровной жестокости Ледяного Сокола.
– Скорее уж неприятности могут быть у Януса и фуражиров, – продолжала она. Когда я уходила, Алвир и Джованнин спорили, сколько нужно стражников – пеших и конных. Алвир говорил, что нельзя больше снимать стражу из Убежища, ведь Дарки нападали на нас на прошлой неделе. А Джованнин на грани удара – почти все фуражирские фургоны принадлежат ей.
– Я согласна с Джованнин, – сказала Джил. Она отдала Сейе
Сейя сползла вниз по камням и устроилась в одной из ниш, откуда хорошо просматривалась дорога и где можно было укрыться от ветра. Джил узнала это за четыре часа дежурства.
– Никто не знает, что сейчас делается в долине, – прошептала она. – Им придется очень трудно с разбойниками и Дарками. – Она поправила пояс, на котором висел меч. – Ты не знаешь, куда они поедут?
Сейя покачала головой.
– Куда-нибудь в заброшенные города или фермы, где можно добыть еду, – вдруг она рассмеялась, и морщины испещрили ее лицо, как складки на мокром шелке. – Кроме того, есть еще одно обстоятельство, о котором их предупредили утром: Томек Тиркенсон со своими людьми наконец-то собрался в путь в Геттлсанд.
– А я думала, они дождутся, когда сойдет снег. – Джил закуталась в свой тяжелый, пропахший дымом плащ. – Но в любом случае Алвиру это на руку: теперь будет меньше ртов.
– И меньше защитников, – добавила Сейя, натягивая одеяло на ноги. – Джованнин добило то, что Тиркенсон забрал весь свой скот. Жители Убежища так нуждаются в нем. Она пригрозила предать его анафеме, если он это сделает. Но он ответил, что она уже отлучила его лет десять назад и в любом случае на нем уже лежит проклятие, а скот принадлежит ему, и он сломает шею любому, кто встанет на его пути. Со своими ковбоями он выглядел весьма внушительно, и ее светлость не смогла ничего возразить. И Алвир не собирался воевать с единственным землевладельцем, верным Королевству. Когда я уходила, Джованнин зажигала свечи в благочестивой надежде, что Тиркенсон сгорит в преисподней.
Джил рассмеялась. Конечно, она любила наместника Геттлсанда. Но, может, им самим скоро придется голодать, как нищим. А его лошадей они могли бы просто съесть.
Ветер свирепствовал. В тот день облака стояли высоко над вершинами, окутанными белой пеленой. И Джил показалось, что она видит блеск ледников.
«Да, – подумала она, – если все зимы были такими лютыми, как эта, то они достигли небывалого размаха. Только этого нам и не хватало ко всем бедам. Проклятая Богом ледяная эра!»
Она взглянула на грязную обледеневшую дорогу и различила лагерный дым, как белый мазок на темном небе.
– Не знаешь, откуда они? – спросила она у Сейи.
– Скорее всего из Пенамбры. Во всяком случае, у монаха, который разговаривал с Алвиром, был южный акцент.
Джил, ковыляя по грязной дороге через лес, пошла обратно к Убежищу.
Может, Алвир и прав. Эти огромные запасы кукурузы, пшеницы и соленого мяса, занимавшие два верхних этажа Убежища и подвалы церкви, были рассчитаны на то, чтобы в течение долгой суровой зимы кормить восемь тысяч душ. Сейчас на дворе стоял ранний октябрь. А найдет ли что-нибудь Янус в нижних долинах, неизвестно. Может, и правильно, что они отказали в приюте
– Жребий полицейского не назовешь счастливым, – запела она глухим голосом.
И мелодия Джилберта из Циливана, подхваченная ветром, полетела в темное пространство. Вскоре она почувствовала знакомые запахи дыма от костров, на которых женщины плавили сало для мыла, и теплых испарений скота. Смех детей смешивался с испуганным блеянием овец и козлов, со звоном колокольчика буйвола и мелодией песни, которую исполнял сочный бас. Полузамерзшая грязь хлюпала у нее под ногами, когда она подходила к последнему повороту тропы. Гладкие стены Убежища блестели на фоне мрачного неба. Оно, может, и не было столь высоким, как чудовищные небоскребы, с которыми Джил, как дитя двадцатого века, была знакома. Но зато оно было около полумили в длину, несколько сотен футов в ширину и почти сто футов в высоту. Огромные двери монолитно сливались со стенами. Убежище Дейра хранило свои секреты.
«Какие секреты, – подумала Джил, – кто построил его и как?» С помощью магии или благодаря достижениям техники? Кто знал? Может, Элдор, хранитель преданий Дома Дейра, но он погиб в разрушенном Гее. Его сын Алтир был еще совсем кроха. Лохиро? Возможно. Но Архимаг прятался в Кво, и пройдут недели, прежде чем он прибудет в Убежище, если вообще когда-нибудь прибудет...
Ингольд говорил, что летописи умалчивают о возникновении Убежища. Хаос после первого вторжения Дарков в королевство людей сменился веками невежества, неурядиц, голода и насилия. Но когда велись эти летописи? И что содержали в себе эти тома церковных летописей, если аббатиса Джованнин отважилась на борьбу с Алвиром по дороге, ведущей вниз от Гея?
Какое-то движение привлекло ее внимание и вырвало из власти раздумий. Кто-то скользил между деревьями и делал это не особенно удачно. Джил заметила разноцветные крестьянские юбки, выбившиеся из-под темного плаща. Она задумалась, стоило ли ей что-либо предпринять.
Она идет в лагерь нищих, догадалась Джил. Ну что ж, по крайней мере кто-то проявляет хоть капельку сочувствия. В таком случае, стоит поспешить. Едва ли хватит времени вернуться до наступления темноты.
Джил помедлила, потом, щелкнув пальцами, выругалась, будто она что-то забыла. Она поспешила назад. Пробравшись по своим же следам между скалами и выбравшись на дорогу, она проскользнула между соснами и затаилась. Ее темный плащ слился с мрачным фоном дня. Вскоре она увидела, что фигура осторожно показалась из-за деревьев, тревожно оглядываясь и зябко кутаясь в черный меховой плащ. Капюшон был откинут назад, и большая драгоценная пряжка блестела в узле темных волос. Джил узнала этот плащ. Его носила лишь одна женщина в Королевстве.
– Ваше величество, – окликнула она.
Минальда остановилась с расширенными от испуга глазами. Джил выступила из-за деревьев.
– Не стоит беспокоиться, возвращайтесь назад, – поспешно проговорила Альда, откидывая волосы с лица, – я недалеко и...
– Вы не успеете вернуться до темноты, – заявила Джил без тени робости.
– Мне нужно попасть в лагерь беженцев, – девушка с достоинством выпрямилась. Выражение ее лица напомнило Джил младшую сестру, когда та лукавила.
– Это безумство, – продолжала Джил, будто и не слышала ее слов. Альда не умела врать.